Здравомыслие
В своём Ответе на письмо клириков Анадырской и Чукотской епархий https://rocormoscow.livejournal.com/165251.html Артемий Стадник говорит о том, что послереформенные тексты Евангелия и других богослужебных книг 17-го века содержат в себе ереси, а также хулы в отношении Имени Божия. Вот два тяжких обвинения, которые он приводит в своём письме. Он пишет:
«Начало Евангелия от Иоанна в никоновской редакции: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони к Богу» (Ин.1,1-2). Согласно приведенному тексту, помимо Бога искони существовала некая сущность, именуемая «Слово», которая от начала была обращена извне «к Богу», так как в русском языке предлог «к» всегда означает, что некое действие производится по отношению к предмету со стороны (извне предмета). То есть искони был Бог и искони было некое отдельное «Слово», обращенное к Богу. Но это есть не что иное, как ересь многобожия, в которой вы уличили протопопа Аввакума. И если протопоп писал подобные изречения в своих личных сочинениях и письмах, то вы, досточтимые отцы, ежегодно всенародно транслируете эту ересь в церквях за богослужением в самый день Святой Пасхи. Правильный же текст этого стиха Евангелия лишь в старых книгах: «В начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе Слово. Сей бе искони у Бога». Богохульная ересь новообрядческого текста настолько очевидна, что в настоящее время, зачастую, в никоновских Евангелиях стыдливо делают две сноски, чтобы, читая «к Богу» люди подразумевали «у Бога» (точно, как написано в дореформенных книгах)».
Это первое обвинение. Второе, не менее серьёзное:
«Теперь один из примеров богохульной правки, принятой в новообрядческих книгах. Приведу, наверное, самый показательный. В дониконовской псалтыри в молитве, читаемой «По совершении же несколиких кафизм, или всего псалтыря» есть такие слова «Помяни Господи моего уныния смирение, иже калъ есмь и персть...». А вот как «исправили» никоновские «справщики» эти слова в новообрядческой псалтири. Читаем: «Помяни, Господи, моего уныния смирение: калъ сый и персть». Но «Сый» («Сущий») это главное Божественное Имя, которое Ветхозаветные иудеи боялись даже произносить. Его произносил лишь первосвященник в храме в «святая святых», молясь о прощении грехов народа. Это Имя открыл людям Сам Бог… И такое богохульство люди бездумно произносят в молитве…».
Поскольку обвинения эти очень серьёзные, и относятся они ко всей Греко-Российской Православной Церкви, то надо опровергнуть их, сделав некоторые важные пояснения.
«В начале бе Слово, и Слово бе к Богу». Дело в том, что в церковнославянском языке употребление предлогов имеет свои особенности, в отличии от русского языка. Покажем это на примерах. В учебнике «Грамматика церковнославянского языка» (изд. в 1964 г. зарубежом) иеромонаха Алипия (Гамановича) в разделе Особенности в употреблении предлогов на стр. 145 читаем: §111. «К особенностям употребления предлогов церковнославянского языка можно отнести следующие:
къ в значении «у»: «Слово бе къ Богу» (Иоан. 1,1);
Таким образом, в пункте 1-м содержится ответ на недоуменный вопрос о якобы неправильном переводе стиха Евангелия: «В начале бе Слово, и Слово бе къ Богу». Очевидно, что смысл этого стиха совершенно одинаков с пониманием старопечатного текста Евангелия: «В начале бе Слово, и Слово бе у Бога». Почему и сделана в более позднем славянском тексте Евангелия поясняющая (грамматическая) сноска: «у Бога». Предлог «къ» употреблен здесь как точнее всего соответствующий греческому оригиналу Евангельского текста: καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν (Ев. от Иоанна 1:1), ибо, предлог «πρὸς» означает къ, при, у. Как видим, в греческом языке, как и в церковнославянском, предлоги могут иметь не одно узкое понимание. В Синодальном переводе Библии на русский язык переведено: «В начале было Слово, и Слово было у Бога». Вообще, церковнославянский язык, как язык сакральный (священный), гораздо богаче по грамматике и своим оттенкам, чем язык русский, даже дореволюционный.
Важно отметить, что толковать отдельное выражение из Св. Писания, исходя только из значения, например, предлога, совершенно недопустимо. Апостол пишет: «яко всяко пророчество книжное, по своему сказанию не бываетъ» (2 Пет. 1:20). Исходя из совершенно правильных и точных слов Св. Писания, еретики обосновывали свои всевозможные хулы и заблуждения, а если специально задаться такой целью, то это всегда, разумеется, возможно. Но, верные чада Церкви основывают свое понимание Писания на учении святых Отцов, и в этом случае не ошибутся, даже если употребленное слово или выражение допускает разные толкования – как истинные, так и совершенно ложные.
Приведу также толкование первых двух стихов на Евангелие от Иоанна Богослова из книги «Благовестник» блаженного Феофилакта Болгарского. В русской Церкви «Благовестник» с давних времён почитался творением истинно отеческим и православным, верно показывающим истинный смысл изречений Евангельских. Приводимые цитаты взяты из издания 1875 г. (Казань), переведённого с греческих печатных изданий творений блаженного Феофилакта. При этом переводе учитывался также текст славянского перевода «Благовестника» 1648 года:
(…) И Слово бе къ Богу.
Здесь евангелист еще яснее показывает, что Сын совечен Отцу. Дабы ты не подумал, что Отец был некогда без Сына, он говорит, что Слово бе к Богу, то есть у Бога в недрах отеческих. Ибо предлог «πρός» (при, у) ты должен понимать вместо «μετά» (съ) как и в ином месте он употреблён: «не братия ли Его и сестра Его в нас [суть]», то есть с нами живут (Мк. 6, 3). Так и здесь к Богу понимай вместо: был с Богом, вместе с Богом, в Его недрах. Ибо невозможно, чтобы Бог когда-либо был без Слова или премудрости, или силы. Посему мы веруем, что Сын, так как Он есть Слово, премудрость и сила Отца (1 Кор. 1, 24), всегда был у Бога, то есть был современно и совместно с Отцом (…)
И Богъ бе Слово.
Видишь ли, что и Слово – Бог! Значит, у Отца и Сына едино естество, как и едино божество (…)
Сей бе искони къ Богу.
Сей Бог Слово никогда не отделялся от Бога и Отца. Так как Иоанн сказал, что и Слово было Богом, то, дабы не смутила кого-нибудь такая сатанинская мысль: если и Слово есть Бог, то не восставало ли Оно когда-нибудь против Отца, как боги язычников в их баснях, и если отделилось от Него, не стало ли противником Богу? – он говорит, что хотя Слово есть и Бог, однако же, Оно опять у Бога и Отца, вместе с Ним пребывает и никогда не отделялось от Него (Благовестник. Ч. 4, стр. 13-15).
Теперь надо опровергнуть второе обвинение, якобы в хуле на Имя Божие. По окончании всей Псалтыри читается молитва: «Помяни, Господи, моего уныния смирение: калъ сый и персть…» и т. д. Дело в том, что в данном случае слово «сый» в грамматике церковнославянского языка является причастием настоящего времени, образованном от глагола быти. Оно по смыслу заменяет собой глагол настоящего времени есмь. Вот формы этого причастия: причастие настоящего времени краткое – сый, суще, сущи, полное – сый, сущая, сущее. Есть даже краткая форма – сы, которая не употребляется в современном церковнославянском языке (см. Грамматика церковнославянского языка, с. 106, 133). Кто желает более подробно ознакомиться со спряжением глаголов и причастий и их формами, может прочесть об этом на с. 102-140 указанного учебника. Правда, для современного человека изучение церковнославянского языка будет довольно затруднительно, но, с помощью Божией всё возможно.
Таким образом, вышеприведённый оборот в молитве: «Помяни, Господи, моего уныния смирение: калъ сый и персть…» грамматически верен и по смыслу ничего иного из себя не представляет по сравнению со старопечатным текстом. А самое важное идёт дальше: «…Тебе неизглаголаннаго Света призываю (…)! Т. е. по контексту выражения совершенно очевидно, что сый относится к человеку, а не к Имени Божьему. Если перевести на русский язык речевой оборот с причастием «сый», то выйдет: «Помяни, Господи, мою нищету: я, будучи землёю и пеплом, Тебя, неизреченный Свет, призываю». Насколько важно брать выражения из богослужебных книг и Св. Писания полностью, не вырывая их из контекста!
Представляется совершенно невероятным, чтобы в старопечатных книгах нигде не употреблялось причастие сый в таком же точно смысле. У меня этих книг под рукой нет, но, поискав в интернете, нахожу, например, такие старопечатные тексты: «Некий проситель, здравъ сый и силенъ…», «Како азъ, грешный Ефрем, исполненъ сый неведения…», «Презвитеръ некто прозорливъ сый…». Это примеры обычного употребления этого слова, не имеющие никакого отношения к Именам Божиим.
Вот другие примеры его употребления:
в 1-м тропаре по 2-й кафизме: «Азъ сый древо неплодное, Господи, умиления плода не ношу отнюдъ, и посечения страшуся…»;
в Ветхом завете, в Книге пророка Исайи в гл. 6, ст. 5 также читаем; «И рекохъ: о, окаянный азъ, яко умилихся, яко человекъ сый и нечисты устне имый, посреде людий нечистыя устне имущихъ азъ живу: и Царя Господа Саваофа видехъ очима моима».
По-русски это место читается так:
«И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек (точнее: будучи человеком) с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа».
Святой Иоанн Златоуст так толкует эти слова: «Так Авраам, беседуя с Богом, называл себя «прахом и пеплом» (Быт 18:27); так Павел, когда удостоился известного видения, назвал себя «извергом» (1Кор 15:8); так и этот пророк называет себя «окаянным», сначала со стороны своей природы, говоря: «о, окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый», а потом со стороны душевного состояния: «с нечистыми устами» (…) (см. толкование на пророка Исайю).
А в 3-й беседе на Евангелие от Иоанна Богослова, опровергая хулы ариан на Сына Божия, он пишет: «Говорят, что изречение – «в начале бе Слово» еще не доказывает прямо вечности (Сына), потому что тоже сказано и о небе, и о земле (Быт.1:1). О, безстыдство и нечестие! Я беседую с тобой о Боге, а ты мне указываешь на землю и людей, происшедших от земли (…). Впрочем, рассмотрим и свидетельства, какие приводят нам. Сказано: «В начале сотвори Бог небо и землю: земля же бе невидима и неустроена» (Быт.1:1–2). Также: «Бе человек от Армавеф Сифы (1 Цар.1:1) (…) Скажи, что общего имеют слова – сотвори и бе? Или что общего у Бога с человеком? Для чего ты смешиваешь то, что не терпит смешения, сливаешь раздельное, и горнее делаешь дольним? Здесь слово: бе не одно, само по себе, означает вечность, а в соединении с другими выражениями: в начале бе и: «Слово бе. Подобно тому, как выражение: сый, когда говорится о человеке, показывает только настоящее время, а когда о Боге, то означает вечность, так и выражение: бе, когда говорится о нашем естестве, означает прошедшее для нас время, и именно известный предел времени, а когда – о Боге, то выражает вечность» (Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста… С.- Пб.1902, Том 8, беседа III, с. 24-25.).
Когда же словом «Сый» (на русском языке – Сущий) говорится о Боге: (см. книга Исход 3, 14-15; см. также Апокалипсис св. Иоанна Богослова гл. 1, ст. 4, 8), то надо знать следующее. Славянская Библия была переведена с греческого оригинала. В греческом тексте Св. Писания, когда говорится о Боге, то к слову Сый прибавляется артикль, или член, «Ὁ» (омикрон). Это можно увидеть и в надписании на иконах Спасителя. В нимбе у Христа Спасителя стоят три греческие буквы: Ο ω Ν, что означает Сый (или так: ὁ ὢν – где первая буква и есть артикль), а в переводе на русский – Сущий. В славянском языке аналогичный артикль (член) не прибавляется, так что различие это усматривается только из контекста и, конечно, из толкований святых Отцов.
Подобное различие, передаваемое артиклем, приводит святой Иоанн Златоуст в отношении другого Имени Божия – «Слово»: «А, чтобы кто-либо не почел Его (Сына Божия – ред.) словом только произносимым или только мысленным, для этого прибавлением члена (то есть артикля – ὁ), как я уже прежде сказал, и другим выражением (къ Богу) устранена и такая мысль. Не сказано: бе въ Боге, но: бе къ (πρός) Богу, чем означается вечность Его по ипостаси. Далее, еще яснее открывается это в присовокуплении, что Богъ бе Слово» (Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста… С.- Пб.1902 Том 8, беседа III, с. 26).
Общеизвестно, что наподобие имён Божиих пишутся многие слова, которые в ином смысле применяются к творениям: например – отец, сын, дух, премудрость, сила, – и даже само слово «бог», которое применяется и к богам по благодати (святым), и к языческим богам. Поэтому, и слово «сый» имеет одно значение, применимое к творениям, и совершенно иное – применимое к Единому Богу. Кроме этого, не только причастие от глагола быти, но и сам глагол может оказаться Именем Божиим в соответствующем контексте: Азъ есмь, – сказал Господь пришедшим схватить Его; услышав эти слова, они идоша вспять и падоша на земли (Ин 18:5,6). Здесь выражение «Азъ есмь» именно означало, что Он – Тот, Кто существует в собственном смысле слова, в отличие от творений, извлечённых Творцом из небытия.
Исходя из всего выше написанного, вполне очевидно, что никакой ереси многобожия и хулы на Имя Бога, как о том пишет Артемий, в исправленных книгах нет, и никогда Греко-Российская Православная Церковь не проповедовала таковые с амвонов в день Святой Пасхи и на других Богослужениях. Об этом страшно даже и подумать! К тому же, надо здраво рассудить: если оные выражения были «ересью» и «хулой», то, неужели после исправления богослужебных книг в 17-м веке многие поколения русских святых – святителей, преподобных, мучеников, пользуясь этими книгами, не обратили бы на это внимания? И, страшно даже сказать, их тогда нужно причислить к еретикам!?
Но, истинно и праведно поступили наши святые Государи мученики – св. Царь Павел I и св. Царь Николай II, которые способствовали присоединению старообрядцев к Православной Церкви на основе единоверия и, таким образом, проявили великодушие и мудрость!