Письма духовному чаду. Письмо тринадцатое

Воистину Воскресе Христос! Прости меня, чадо моё дорогое, за  столь запоздалый ответ. Как-то, не до разговоров и писем мне было в последнее время. То - одно, то – другое, то третье. И оно - то одно, то другое, то третье - не только  церковное. (О, если бы только церковное!).  А порой есть желание и помолчать. И не только потому, что молчание - «золото», а слово, всего лишь - «серебро». Всё чаще и чаще, душа требует покоя и тишины, молитвенного затвора, отдыха от множества неурядиц и обыденной повседневности.  Даже чисто по-человечески, хочется больше оптимизма и радости, более полного очищения от грехов, но не тут-то всё было.  Нынешняя осень наводит лишь на печальные и грустные мысли. И это несмотря на её сказочные красоты, и неповторимую осеннюю свежесть и чистоту. Увы, сбываются наши худшие прогнозы и предсказания. Кое-кто уже открыто призывает к началу третьей мировой войны. Дьявол в них входит и изнутри разжигает, а люди к бесноватым прислушиваются. К Апокалипсису, приходу антихриста, концу этого Света двигает их не Господь, а исчадия ада. Люди сами делают выбор – сопротивляться им или же нет. 

Как бы там ни было, однако, пришла пора, чадо моё дорогое, ответить на твои основные вопросы. Прежде всего, на вопросы, связанные с имяславием. Пожалуй, с самого начала моего священнического служения и далее, эти вопросы не дают мне покоя, преследуют, что называется, по пятам, не теряя своей свежести и актуальности. Стучат в душу и сердце, требуют твёрдого и окончательного ответа и разрешения. Всё время приходилось оглядываться назад, много сравнивать и читать, думать, выслушивать разные мнения. И не дай Бог ошибиться! Написано и сказано много и многое. Как в ту, так и в другую сторону. Ложь вместе с истиной будто брошены людьми на весы. И что же на них перевесило? - громко и отчётливо, так, до сих пор, и не сказано. 

Я имяславец. Почему так? Потому что всё в Боге Свято, Полно, от Него Неотрывно и Равнобожественно. В том числе и Имя Божие. Если Оно уже открыто, сказано, произнесено и прославлено, то Его уже нельзя опустить, проигнорировать или просто взять, да и походя не заметить. Ведь это так очевидно. И тем паче нельзя с Ним бороться, отрывать от Бога и говорить при этом, что Имя Божие – не есть Бог. Оно было открыто, сказано, произнесено и прославлено человеками как  некая «новая» песнь (Божественная Энергия) славы Божией. И сделано это было задолго до афонских старцев. Казалось бы, надо радоваться, славить Бога, а не возмущаться и не бороться с Ним. 

Призывая Имя Божие (Оно не в одной только Иисусовой молитве) и славя Его, молитвенник - всем своим существом, всеми своими помыслами и чувствами тянется к Нему, сливается с Ним, наполняется (горит) Любовью и Верой, и, как вещал Псалмопевец в Своём знаменитом псалме – окропляется иссопом, очищается, омывается и паче снега убеляется. Кто познал это, тот никогда не помыслит отделить Имя Божие от Бога. Для него Оно Свято и Равноедино. А кто не познал, тому лучше бы помолчать, покаяться и помолиться.

Не мне, конечно, об этом судить и, Бог видит,  я не сужу, но имяславцы духовней своих гонителей и очернителей. 

Имяславцами были: архиеп. Феофан Полтавский, Св. Прав. Иоанн Кронштадтский, Св. Феофан Затворник,  Св. Серафим Саровский и все остальные наши святые корнями своими в глубь веков уходящие. Так уж повелось на Святой Руси (да и не только у нас), что простое (монастырское) и учёное (академическое) монашество часто меж собой спорили, разноголосили, противопоставляли и ревновали друг друга. По вопросам веры, конечно. Мирских богословов и представителей белого священства в расчёт не беру. От них мало что, на самом деле, зависело. К ним прислушивались, восторгались полётом и свободой их человеческой мысли, их награждали чинами, деньгами, почитали и славили устно и письменно. Однако повторюсь, от них мало что в Церкви Христовой зависело. Богословские споры решались на другом уровне. Решались монашеством. В крайнем случае, на Соборах Поместных иль Архиерейских при непосредственном участии и поддержке Великого Князя – Православного Царя – Самодержца. О том нам вещает наша история.

Полнота истины всегда была, есть и будет лишь у Господа Бога нашего, у Святой Живоначальной Троицы, и только какая-то её спасительная часть - у Земной Церкви Христовой. Для пестования и показа этой спасительной истины необходима Соборность Церковная. При утере Соборности, узурпации Её мирскими властями или церковными функционерами, будь то даже и архиереи, истину сложно найти, тяжело её выделить и при необходимости её показать верующему люду. И ещё одно не мало важное заключение. Запомни, чадо, его. Отсутствие Соборности почти всегда ведёт к революционным (сатанинским) волнениям, утере христианской любви, активному поглощению и усвоению дьявольской злобы, и как следствие всего этого - нестроениям и расколам церковным. То есть, ведёт человека не к Богу, а к сатане, уводит его от надежды спасения к неизбежной погибели – не случись с ним, конечно, прозрения и покаяния. 

В начале двадцатого века в Русской Поместной Церкви Соборностью уже и не пахло. Священный Синод, в большинстве своём, переродился, «перестроился» и либерализовался, стал больше подвержен влиянию извне – мирским склокам, сплетням и политиканству, потерял веру в Бога и Помазанника Его - Православного Царя – Императора. Отсюда и все Синодальные беды, начиная от угодничества сильным мира сего и так далее. Негативы и последствия их общеизвестны. Над молитвенниками и святыми смеялись, тайно и открыто их презирали, старались всячески принизить, отогнать от паломников, а паломников от святых, облить грязью и опорочить. В этом смысле известен «скепсис» архиеп. Антония (Храповицкого) и митр. Владимира (Богоявленского).  Волынский архиепископ недолюбливал (и это ещё мягко сказано) Св. Прав. Иоанна Кронштадтского, а митрополит Киевский и Галичский имел необоснованные претензии к Самому Государю Императору. И оба они откровенно и явно ненавидели Царского Друга –  сибирского старца Григория Ефимовича Распутина. Пойми меня правильно. Я не сужу. Просто так было. С другими же Синодалами дела обстояли не лучше.

Гордыня ума (а по мне так и просто безумия), жажда славы и безудержной власти обуяла и стала властвовать над многими архиереями и Синодалами того времени. Эти пороки, как ржа, постепенно разъедали архиерейские души. 13-й год показателен лишь известным бездуховным прорывом, когда «нарыв» предательства и отступления, наконец-то, прорвался, «гной» порочный излился и показал свою зловонную сущность. 

Человек часто рассуждает и судит по себе самому, по уровню своего духовного развития или совершенствования. Этот уровень может быть разным (у кого-то высоким, а у кого-то и низким). Отсюда и разное мировоззрение. Беда маловерующего и неверующего человека в том, что он не верит в мир сверхъестественный,  не признаёт и не осознаёт его бытие. Для него и естественный  мир безгоризонтен, широк и, с точки зрения житейского понимания, очень даже достаточен. Такой человек, не редко, останавливается у границы естественного мира и своим сознанием не переходит её. В лучшем случае, он пытается его понять, изучить и свои научно-технические достижения внедрить в общество, поставить их на службу ему. А в худшем, он становится на путь открытого отрицания сверхъестественного мира, неверия в Бога и богоборчества. 

Тако же и в церковной среде. Ни высокие духовные саны, ни славные чьи-то признания, ни золотые кресты и одежды, ни благообразный, а то и праведный длиннобородый вид определяют в человеке его духовную сущность, уровень её высоты. Одержимых и бесноватых хватало и в церковной среде. Вспомни Николая и его  николаитов, Ария и его последователей ариан, Варлаама Калабрийца, учившего, что Фаворский свет есть, всего лишь, тварное бытие и порождение человеческого сознания, мужа учёного Оригена и так далее, и так далее. Все они полагались не на сердце и душу, не на молитвенное Божественное откровение, не на горячую православную веру и не на святую простоту, а на совершенство и логику своего горделивого ума. Этим же грешили и грешат все католики, протестанты, «архиереи» МП  и прочие современные «христианские» секты.

Для схимонаха Илариона и его афонских собратьев по вере в Имени Божием присутствовал Сам Бог – всем Своим существом и всеми Своими безконечными свойствами. Для Синодалов, и тех, кто за ними стоял, в Имени Божием, видимо, Сам Бог не присутствовал. Для Св. Григория Паламы, в противоположность еретическому учению Варлаама,  Фаворский Свет Божий был не отделим от Существа Божия,  потому как и есть Сам Бог, то есть, исходящая от Него сила и энергия, хотя Бог Сам по себе вовсе не есть только Свет и только Энергия. Пожалуй, не согрешу, если скажу, что и для Евангельской женщины, страдавшей двенадцать лет кровотечением, одежда Христа, скорее всего, была от Него неотделима и равно Божественна, ибо, едва прикоснувшись к ней, у неё иссяк исток крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни. В то же время Иисус, почувствовав Сам в Себе, что вышла из Него сила (Мк. 5. 29:30). 

А теперь спроси себя сам, на чьей ты стороне? На стороне афонских молитвенников мистиков – исихастов, почувствовавших в Имени Божии Бога во всей Своей полноте, или же на стороне учёных архиереев – Синодалов, отошедших от сердечной простоты и вплотную приблизившихся к умственному восприятию и пониманию Бога. 

Познавать Бога только умом это всё равно, что вычерпывать маленькой лжицей солёные океанские воды – не мною сказано и не мною показано. Сколько бы мы и как не славили Бога – невозможно достигнуть вершин в Его прославлении. Не в человеческой и не в ангельской это силе и власти. Синодалы, может быть, думали по-другому.  Исходили из того, что афонские старцы,  и впрямь, переусердствовали в своём молитвенном прославлении Бога, так сказать, молились, молились и на тебе - замолились. Возможно, отсюда и вытекает вектор (пусть и не весь, а какая-то его часть) столь безобразно грязного, и никакими мирскими, и христианскими правилами и законами недопустимого, силового решения Афонского дела, так схожего с выдворением блаженнейшего митрополита Виталия (Устинова) из нью-йоркского Синодального дома РПЦЗ. 

Плюс ко всему - ещё и большая политика. 

Дело в том, что греческие мирские и духовные власти были кровно заинтересованы в ослаблении русского монашества на Святой Афонской Горе и даже в его изгнании.  Они всячески способствовали ославлению, приданию праведному голосу имяславцев статуса еретической смуты, творили различные козни и неудобства, к примеру - разместив во всех обителях под видом паломников греческих солдат и так далее. Свою лепту в это грязное дело внёс и русский посол в Константинополе М. Н. Гирс, впоследствии один из руководителей русских масонских лож в эмиграции. Этот человек взял на себя роль организатора полицейской расправы над монахами-имяславцами. Углубляться в подробности творимого беззакония я не стану. Они подробно описаны, Бог даст, прочитаешь. Остановлюсь лишь на отдельных высказываниях известных людей того времени.

Св. Прав. Иоанн Кронштадтский незадолго до своей кончины в письме к иеросхимонаху Антонию (Булатовичу) пророчески написал: «Афонским инокам венцы мученические». Архиепископ  Феофан Полтавский не считал (возможно, по их косноязычности и неумению толково и безъэмоционально свою богословскую позицию объяснить) афонских старцев-имяславцев такими уж выдающимися и непререкаемыми богословами, однако, как и они, полагал, что: «Бог – везде; и, конечно, находится и в Своём Имени». 

Интересна и поучительна записка от 15 апреля 1914 года Св. Императора Николая II Обер-Прокурору  Св. Синода В. К. Саблеру. В ней Св. Император, тревожась о спасении душ Своих верноподданных, в духе христианской любви, попытался прекратить распри и споры и  поставить точку под столь нашумевшим и неприглядным «Афонским делом» монахов-имяславцев: «В этот Праздник Праздников, - писал В. К. Саблеру Св. Государь - когда сердца верующих стремятся любовью к Богу и ближним, душа Моя скорбит об афонских иноках, у которых отнята радость приобщения Святых Таин и утешение пребывания в храме. Забудем распрю: не нам судить о величайшей святыне – Имени Божием, и тем навлекать гнев Господень на родину; суд следует отменить и всех иноков, по примеру митрополита (Киевского) Флавиана, разместить по монастырям, возвратить им монашеский сан и разрешить священнослужение».

Эту записку связывают с влиянием на мнение  Св. Царя Григория Распутина. Связывают, конечно, враги Православия. Не вижу смысла к ним прислушиваться и  им потакать. 

Если тварный мир человеку до конца невозможно познать, то, что говорить о Боге Нетварном. Однако кто Ему угодил, тому Он Себя открывает чуточку больше. Так что же теперь гнать и преследовать Божьих угодников? Упаси и помилуй нас, Господи! На этом я с тобой и прощаюсь.

Богу нашему слава. Аминь.

+ М. Д.