Ваше Высокопреосвященство, Ваше Преосвященство и всё досточтимое собрание!

Всё содержание Библии направлено к двум противоположностям: добру и злу. На одной стороне: змий-диавол, древо познания добра и зла, терния и волчцы земли, болезни, смерть, кровь брата, плотяно-эгоистичная культура потомков Каина, – великое развращение человечества и его всегдашние помыслы на зло, так что раскаялся Бог в создании человека на земле и восскорбел в сердце Своем, – затем потоп, башня Вавилонская, смешение языков и рассеяние народов, наконец «нет праведного ни одного, нет разумевающего, никто не ищет Бога, все до одного негодны, нет делающего добро, нет ни одного», вообще – «пролитие крови на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии сына Варахиина».

На другой стороне: Семя Жены, попирающее главу змия-диавола, благословение всех народов в Сыне Авраама, Шило-примиритель и Надежда народов, Пророк как Моисей, второй Давид-Царь, Первосвященник Иисус по чину Мелхиседекову, Сын Бога, Еммануил, наконец честнейшая херувим и серафим Пресвятая Дева Богоматерь.

Так в Ветхом Завете. То же в Новом. Ясли, бегство в Египет, плачь Рахил об избиенных младенцах своих, Голгофа, войны народов, домашние усобицы и измены, скорбь великая, какой не было от начала мира и не будет… до антихриста, преумножения беззаконий и иссякновения любви, так что «Сын Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле», – это с одной стороны. Но с другой: блаженство страждущей любви в деле достижения богосовершенства человеком и спасения, его преображения из человека ветхого, страждущего и смертного в человека нового, блаженного и безсмертного по Христу Богочеловеку... до окончaтeльнoй победы добра над злом, жизни над смертью, – до победного возгласа добра: «Где твое, смерть, жало! где твоя, ад, победа!».

Но здесь есть и различие между обоими Заветами. Ветхий Завет берет противоположности добра и зла в их реальной действительности, в их проявлении среди людей, с плотяно-исторической стороны. Новый Завет, особенно в лице Иоанна Богослова и апостола Павла, возводит эти противоположности к принципиальным основам и идейной сущности - плоти и духу, земле и небу, закону духа и противоборствующему ему иному закону плоти, живyщему в членах ее.

Более того: эти принципиальные противоположности по их идеальной сущности Новый Завет, в конце концов, объединяет и примиряет в Богочеловеке, начинаясь с восприятия истинно человеческой плоти и ее претворения из тела душевного в духовное – в Логосе (καὶ ό Λόγος σἀρξ ἐγένετο – и Слово плоть бысть) - и кончаясь преображением человечества из душевного в духовное по образу Богочеловека-Спасителя, – из состояния немощно-греховного в состояние совершенное («будьте вы совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть») когда наконец «Бог будет всё во всём».

Христианство есть религия богочеловечества. Церковь есть Тело Богочеловека, от плоти Его и от костей Его, питающееся Его Плотью и Кровью. Академия духовная, или церковная, опознает и уразумевает дух и ум Церкви. Наша Академия стоит под «Покровом Пресвятой Богородицы», символизирующим предсказанное пророками радостное «покровительство Бога людям». Наконец и личное мое настроение – в тоне положительно-идеального и радостного будущего, а не отрицательно реального и скорбного настоящего. Этими замечаниями я думаю оправдать предмет моей краткой речи.

Там, на границе нашего отечества, до беснования обезумевший палач антихриста мучит, калечит, бешено рвет на части своими чудовищными орудиями, душит газами, даже отравляет холерной и чумной заразами – дедов и бабок, отцов и матерей, мужей и жен, женихов и невест, даже детей-младенцев. Но я желаю хоть на малое время отвлечь взоры от настоящего, «наводнившего землю, бича Божия», и направить их к обетованному «покрову» благодати Божией над человечеством, когда «Бог будет смотреть на землю из жилища Своего, как светлая теплота после дождя, как облако росы после жатвенного зноя». От бранного пира прожорливой смерти и ненасытного ада предпочитаю в академический праздник звать на «брачную вечерю Агнца и Его Избранной Невесты–Церкви». Буду говорить о тайне Брака и Церкви во Христе.

При чтении или слушании евангельских слов Господа о том, что желающий за Ним следовать должен оставить свой дом и своих присных, обращали ли вы внимание на Мф. 10:34-37: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не пришел Я принести мир, но меч; ибо Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее и невестку с свекровью ее, - и враги человеку домашние его, -любящий отца или мать более Меня недостоин Меня и любящий сына или дочь более Меня недостоин Меня» – и паралл. Лк. 12:51-53: «Думаете ли, что мир прибыл Я дать на земле? - Нет, говорю вам, но разделение, ибо будут отныне пятеро в одном доме разделены, трое на двух и двое на троих разделятся, отец на сына и сын на отца, мать на дочь и дочь на мать, свекровь на невестку и невестка на свекровь». Так в этом месте все тексты, не исключая и нашего церковнославянского и богослужебного.

Странным, на первый взгляд, представляется, что среди этих трех семейных пар – отца и матери, сына и дочери, даже невестки и свекрови – отсутствует самая тесная супружеская чета, в которой, согласно Евангелию Матфея, «оставляет человек отца и мать и привязывается к жене своей, и двое бывают в одну плоть, так что уже не двое, но плоть одна». Чем объяснить эту странность?

Случайность текстуальная, т. е. пропуск переписчиков, здесь недопустима. Напротив: первичность данного чтения в Евангелии Матфея неотразимо удостоверяется полным отсутствием брачной четы даже в исправительных вариантах, столь нередких в других случаях, – особенно же в Евангелии Луки, где в других соответственных местах имеется брачная пара, и притом тоже без вариантов, – следовательно вообще не исключается для супругов возможность разделения при следовании Христу. Это заключение подкрепляется тем, что Лк. 12:51-53 есть несомненная параллель именно Мф. 10:34-37 и передает именно это место Мф., а не другое, как Лк. 14:26 и 18:29, читающие «жену», из которых первое только сходно с Мф. 10:37, но не параллельно, а второе параллельно Мф. 19:29 и Мк. 10:29-30, где имеются исправительные варианты с чтением «жену».

Не мыслима случайность и по отношению к самому богодухновенному автору. Ведь если в поле зрения евангелиста при созерцании картины принесенного Христом разделения среди людей стоит имеющая более далекую связь, чаще даже без взаимного расположения, чета невестки и свекрови, то допустимо ли случайное исчезновение из его внимания четы брачной, имеющей самую тесную связь из всех человеческих связей и соединяющейся в плоть одну с оставлением отца и матери. Против случайности говорят также двукратное и выразительное повторение слов Господа в 35 и 37 ст. и еще параллель им в 21 ст. 10-й главы.

Наконец, евангелист приводит слова Спасителя в Его речи к двенадцати апостолам при послании их на евангельскую проповедь, – в речи, имеющей такое же руководственное и основоположительное значение, как и Нагорная проповедь, где нет места никаким случайностям, как и вообще в богодухновенном тексте Писания.

Противоположное чтение, притом столь же решительно удостоверенное и также без вариантов, имеем в двух местах Евангелия Луки, в обоих случаях с «γυναῖκα». «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца и матерь и жену, и детей, и братьев и сестер, а также и свою жизнь, не может быть Моим учеником». Лк. 18:29-30: «Истинно говорю вам: никого нет, кто оставил дом или жену или братьев или родителей или детей ради Царства Божия и не получил бы многократно (гораздо более) во время сие, и в веке грядущем – жизнь вечную».

Наконец, в остальных двух местах Мф. 19:29: «Всякий, кто оставил братьев или сестер, или отца, или мать (или жену), или детей, или домы ради Моего имени, многократно (стократно) получит и жизнь вечную наследует», – и Мк. 10:29-30: «Истинно говорю вам: никого нет, кто оставил дом или братьев, или сестер, или отца, или мать, (или жену), или детей, или поля ради Меня и ради Евангелия, если бы не получил стократно ныне во время сие домов и братьев, и сестер, и матерей, и детей и полей, вместе с гонениями (среди гонений), и в веке грядущем жизнь вечную», в вариантах имеются то и другое чтения, хотя научные авторитеты склоняются на сторону чтения Мф. 10:34-37, т. е. без γυναῖκα. Такому чтению благоприятствует как брачная идеология Матфеева Евангелия, так и текстуальная зависимость Евангелия Марка от более первичного типа Евангелия Матфея.

Итак, по интересующему нас предмету имеем два ряда противоположных чтений: более первичное или древнейшее без γυναῖκα у Мф. 10:34-37 и паралл. Лк. 12:51-53 (без вариантов) и более вероятное у Мф. 19:29 и паралл. Мк. 10:29- 30, куда можно присоединить и Мф. 10:21 (без вариантов), - вторичное или более IIозднее с γυναῖκα у Лк. 14:26 и 18:29-30 (без вариантов) и паралл. менее вероятное Мф. 19:29 и Мк. 10:29-30.

Это видимое разноречие, как и другие подобные же в Новом Завете (напр. об убийстве, о прелюбодеянии, разводе, клятве, непротивлении злу, мире Христовом на земле и др.), богословско-экзегетическое разрешение находят в двойственности точек зрения на предмет: идейно-догматической и практическо-канонической. Своими «догмами-учениями», или идеалами, Евангелие «исполняет», по слову Христа, или, говоря языком ап. Павла, «упраздняет» Моисеев «закон заповедей» и правил практических, то есть жизненно-реальных формул и законоположительных канонов, ибо «праведнику закон не лежит».

Но «по жестокосердию» людей, по их немощности и неспособности сразу и всецело «вместить» предначертанный им идеал «богосовершенства», допускается как бы приосенение нестерпимого для них блеска богосовершенства до степени вместимости его людьми несовершенными, – приближение недосягаемого идеала к реальной действительности, некое «ιὸ περισσόν – лишек» против идеала, его как бы принижение до немощных людей. И это, – «вследствие зла – ἐκ τοῡ πονηροῦ», по видимости – временная уступка злу и жестокосердию человеческому, а в действительности – для вечной и полной победы добра над злом.

Так это и в браке. С идеальной точки зрения «богосовершенства» и Богочеловечества, то есть какой должна быть истинно христианская и совершеннейшая чета супружеская, – она есть «плоть едина», один неделимый телесно-душевный организм, – с одним телом и одной душой, одним умом, одним сердцем, одной волей. Поэтому: если муж следует Христу, в идеальном браке жена не может не делать того же, по удостоверению своего ума, влечению своего сердца и устремлению своей волиединение тут органическое, внутреннее, нерасторжимое. И с этой точки зрения брачной чете, конечно, нет места в созерцании картины того раздора, какой принес Спаситель на землю. Так св. Матфей и первое чтение.

Но много ли на земле таких, могущих вмещать идеально христианский брак супружеских чет? В теперешней действительности у мужей и жен чаще бывают разные души, – раздор, вражда, даже ненависть смертельная. Здесь допустимо и расторжение брака, оставление жены и даже ненависть к ней. Так св. Лука и второе чтение.

Стало быть, не случайно, а по внушению идеи истинно христианского брака в Евангелии по Матфею опушена брачная чета в 10:34-37, а вслед за ним и в Евангелии по Луке 12:51-53, как и в многочисленных текстах Мф. 19:29 и Мк. 10:29; ср. Мф. 10:21.

Подтверждение и соответствие находим в другом, на первый взгляд также недоуменном месте Евангелия по Матфею, – в словах родословия Христа: «Давид родил Соломона от Уриевой», то есть жены Урии. Евангелист не называет Вирсавию по имени, хотя перед этим у него именуются Фамарь, Рахав и Руфь; важно для него не то, что мать Соломона именовалась Вирсавией, но то, что она была женой не Давида – отца Соломонова, а Урии, первого мужа Вирсавии. Урия был коварно умерщвлен Давидом, Вирсавия стала свободной вдовой и вступила с Давидом в канонически законный брак. Дитя прелюбодеяния Давида с Вирсавией, зачатое ею от Давида еще при жизни ее мужа – Урии, – умерло, после чего родился от Вирсавии второй сын Давида – Соломон, зачатый и рожденный уже в законном браке Давида с Вирсавией. Так это с реально-канонической точки зрения на брак.

Несмотря на это, евангелист Матфей все-таки называет мать Соломона женой не Давида, ее второго мужа, а Урии, ее первого мужа. Евангелист стоит на идеально-догматической точке зрения на брак как на союз нерасторжимый и единственный, Богом сочетанный в плоть едину и человеком неразлучаемый. Как в изречении Спасителя Мф. 10:34-37 и паралл. Лк. 12:51-53, так и в словах самого евангелиста: «Давид родил Соломона от Уриевой жены», мы подмечаем внушение одной и той же идеи – нерасторжимости и неповторяемости истинно христианского идеального брака.

Но мы находим у евангелиста Матфея прямое и положительное выражение этой идеи брака в Нагорной беседе Спасителя, Мф. 5:31-32: «Сказано было: если кто отпустит жену свою (разведется с женою своею), пусть даст ей разводную, – а Я говорю вам, что всякий отпускающий жену свою (разводящийся с женою своею), кроме вины распутства, заставляет ее nрелюбодействовать (быть прелюбодейцею), и кто если с отnущеницею (разводкою) брачится, nрелюбодействует». То же в 19:9: «Кто отпустит жену свою, не за распутство, и nобрачится с другою, nрелюбодействует (и с отпущенной nобрачившийся nрелюбодействует)». Мк. 10:11: «Если кто отпустит жену свою и побрачится с другою, прелюбодействует с нею, – и если сама она, отпустив мужа своего, побрачится с другим, прелюбодействует». Лк. 16:18: «Всякий, отпускающий жену свою и брачующийся с другою, прелюбодействует и с отпущенною от мужа брачующийся прелюбодействует». 1 Кор. 7: 10-12: «Побрачившимся возвещаю, – не я, но Господь (разумеются вышеприведенные изречения): жене от мужа не разделяться, а если и разделится, да останется безбрачною или с мужем (своим) да соединится, – и мужу жены не оставлять». Ср. Рим. 7:3: «Замужняя женщина должна называться nрелюбодейцею, если при живом муже будет за другим мужем».

Итак, бракорасторжение и бракоповторение стоит в противоречии с идеей истинного брака, представляет отступление от идеального брака и есть nрелюбодеяние – μοιχεία или нарушение брачной нравственности. Выраженное категорически и без всяких условий у Мк., Лк. И ап. Павла, это положение у Мф. имеет пояснительные ограничения: «παρεκτὸς λόγου πορνείας – кроме (вины) распутства» и «μὴ ἐπὶ πορνείᾳ – не за распутство». Настойчиво употребляемый термин μοιχᾶται в отношении к расторжению и повторению брака и дважды выразительно поставленный πορνεία в ограничительных примечаниях заставляют во всей строгости брать филологическое различие между обоими терминами «прелюбодейство» и «распутство». Прелюбодеяние, если оно не соединяется с развратом, может быть лишь случайным и преходящим падением, или нарушением брачной нравственности, после чего возможно продолжение брачного сожития, то есть юридически законного брака. Это – грех против брака простимый, случайный. Напротив, распутство есть извращение уже самого полового инстинкта, разрушение основы и существа брака, – хула или грех против пола не простимый, органический. Таким образом, ограничительное примечание св. Матфея ничего не прибавляет к брачной догме и ничего в ней не убавляет, оно только отмечает наличность фактического и самовольного уничтожения развратом человеческим сочетаваемого Богом нераздельно-органического душевно-телесного союза мужа и жены в плоть одну. Здесь говорится только то, что муж, разводящийся с женой-развратницей, не совершает прелюбодеяния сам и ее не заставляет быть прелюбодейцей, – но отнюдь не сказано, что и брачующийся после того с другой женщиной не прелюбодействует: нерасторжимость и неповторяемость идеального брака остается во всей силе.

Более того. В идеальном браке «всякий смотрящий на женщину с nохотъю к ней – πᾶς ὁ βλέπων γυναῖκα πρὸς τὸ πιϑυμῆσαι (αὐτήν) – уже nрелюбодействовал ее (с ней) в сердце своем – ᾔδη ὲμοχίευσεν αὐτὴν ὲν τῇ καρδίᾳ» Мф. 5:28. Речь о женщине вообще (γυναῖκα) – замужней, незамужней, вдове, девице, даже своей собственной жене. Духовный идеально-христианский брак уже нарушен плотяно-греховной похотью. Борьба духа с плотью должна быть и в идеально-христианском браке. И как реально-канонический брак уничтожается не случайными грехами прелюбодейства (μοιχεία), а органическим развратом (πορνεία), так это и в идеально-догматическом браке: в борьбе духа с плотью возможны и, быть может, даже неизбежны для грешных людей-супругов и греховные nохоти – μοιχεία, ибо совершенства на земле пока нет. Но это допустимо только там и тогда, где и когда совершенство, хотя бы и с малозаметной постепенностью и медленно, все же достигается, – где и когда совершается это «могущий вмещать да вмещает», – и дух все же властвует над плотью, преобразует душевность тела в духовность, то есть в историческом движении Церкви к богосовершенству. Напротив, и духовный, или идеально-догматический, брак, подобно реально-каноническому, прекращается при душевном разврате – πορνεία, когда дух окончательно подпадает рабству плоти, становится душевно-плотяным и уязвляется жалом греха и смерти, то есть когда окончательно прекращается это «могущий вмещать да вмещает».

Но если у Мф. 5:31-32 и паралл. дано общее и положительное определение или как бы формула идеально-духовного брака, то в Мф. 19:3-12 и паралл. Мк. 10:2-12 (но без Мф. 10-12 ст. и с некоторыми другими изменениями текста) мы имеем уже и идейно-догматическое раскрытие этой формулы. На искусительный вопрос фарисеев: «Можно ли отпускать жену свою по всякой причине?» (у Мк. нет «по всякой причине», а вообще: «Можно ли мужу жену отпускать?»), – Господь отвечает: «Не читали вы, что Сотворивший (людей) сначала, мужчиною и женщиною сотворил их», - то есть в начале созданы Богом только два разнополых человеческих лица - мужчина-муж Адам и женщина-жена Ева, – и притом так, что в образованное из земли тело Адама-мужа было вдохнуто Богом дыхание жизни, и стал Адам «как Бог» по образу и подобию Бога, – а тело Евы-жены образовано Творцом из телесного организма – ребра Адама-мужа, как плоть от плоти его и кость от костей его, почему и названа женой, так как от мужа своего взята, – таким образом, осуществление слов Творца: «Не добро быть человеку одним» при бытии одного мужчины и одной женщины возможно было только в единичном, неповторяемом и нерасторжимом браке.

Затем Господь приводит слова из книги Бытия, составляющие продолжение библейского рассказа: «И сказал: ради сего», т. е. ради того, что жена есть кость от костей мужа и плоть от плоти его, и взята от мужа своего, и есть одна с ним плоть, – «оставит человек (муж) отца и матерь и nривяжется к жене своей, и будут двое в плоть одну, так что они уже не двое, но плоть одна», то есть хотя и двоеличный, но идеально единый и нераздельный телесно-душевный организм. «Итак, - заключает Господь, то есть по нераздельности брачного союза в одной плоти, или душевно-телесной организации мужа и жены, – что Бог сочетал», или сопряг таким именно образом, то есть в один идеально-нераздельный организм, – «человек да не разделяет», – не может и не должен своевольно и насильственно разрушать Богом сопряженный брачный союз.

На вопрос или возражение фарисеев: «Почему же Моисей заnоведал давать запись разводную и отnускать», то есть узаконил развод, Господь говорит им: «Моисей по жестокосердию вашему дозволил вам отпускать жен ваших (то есть разводиться), сначала же (в раю) не было так». Идеально-духовный брак без греховной плотяно-чувственной похоти и душевности дан был и мог быть только в раю (Быт. 1:28; ср.2:25). Но плод древа познания добра и зла привил первозданной чете всякую похоть (Рим. 7:8; 1 Ин. 2:16-17; Иак. 1:14-15 др.), в частности и половую (Быт. 3:7); а похоть породила грех, болезни, смерть, раздор между мужем и женой (Быт. 2:17; 3:12-19), жестокосердие и вообще помрачение образа Божия в человеке и Богочеловеческого идеала. Отсюда же и понижение брака идеально-духовного, представляющего нерасторжимое сочетание Богом двух разнополых лиц в плоть одну, – до брака только канонически законного, допускающего разделение плоти единой надвое, даже формальный развод.

Вопреки такому, по упраздненному евангельским учением закону заповедей (Еф. 2:15), браку, только по жестокосердию людей временно дозволенному Моисеем, Господь восстанавливает первоначальный, райский, истинный и вечный идеал брака, повторяя слова Нагорной беседы: «Я же говорю вам, что если кто отпустит жену свою (разведется с нею), не за распутство – μὴ ἐπὶ πορνειᾳ и nобрачится с другой т. е. возьмет другую жену, – nрелюбодействует – μοιχᾶται», – у Мк. после μοιχᾶται прибавлено: «с нею, – и если она, отпустив мужа своего, nобрачится с другим, nрелюбодействует».

Итак: идеально-христианский брак есть Божие сочетание мужа и жены в одну плоть, или душевно-телесную организацию, не расторгаемую и не повторяемую, а только самовольно уничтожаемую человеком через разврат; – такое сочетание, где не только развод и соединенное с ним бракоповторение, но даже и греховная похоть является уже нарушением чистоты брака и прелюбодеянием. Это подобно Божьему также сочетанию души и тела в человеке: при его жизни оно не допускает ни перемены, ни расторжения (окончательно и навсегда) души и тела, возможно только насильственное, невольное или самовольное, прекращение самой жизни человека.

В таком именно смысле идеально-христианского брака уразумев слова Спасителя, апостолы, уже ранее из Нагорной беседы знавшие это учение Христа о браке, говорят Ему: «Если такова ответственность» – αἰτία – долг, идеал, – «человека»– мужа «с женой»– μετὰ τῆς γυναικός, т. е. брачной четы, мужа вместе с женой своей, – «не легко»– οὐ συμφἐρει, букв.: не сносно, т. е. не полезно, не надобно, рус.- слав.: лучше не «брачиться» – γαμῆσαι, т. е. вступать в брак как мужчине, так и женщине есть дело нелегкое. Но на это замечание учеников, вероятно, уже и ранее размышлявших над словами Господа о прелюбодеянии и разводе в Нагорной беседе, Спаситель сказал им: «Не все вмещают, – бывают способны осyществлять «учение это», – τὸν λόγον τοῦτον, т. е. о духовном браке, – эту догму или идеал христианского брака, - «но только те избранники, - кому дано (ср. 19:25-26); ибо есть скопцы, кои от чрева матери родились так, и есть скопцы, кои оскоплены от людей, – и есть скоnцы, кои оскопили себя сами ради Царства Небесного, - могущий вмещать да вмещает».

Выражение «слово, или учение сие – τὸν λόγον τοῦτον» мы относим ко всему вообще учению Спасителя об идеально- христианском браке. Дело не меняется, если ограничиться и одним только ближайшим замечанием апостолов: если такова (так велика, трудна) ответственность мужа с женой, (то) нелегко брачиться (нелегким делом оказывается брак). Ведь и здесь главное ударение лежит на мысли о трудности брака, а не о легкости безбрачия. На это повторим, указует объективное отрицание – οὐ легкости – συμφέρει брака – γαμῆσαι, а не утверждение легкости безбрачия или отказа от брака, что выразилось бы в συμφέρει μὴ γαμῆσαι. Но если взять в последнем предложении несомненно данную в нем мысль о сравнительной легкости или полезности безбрачия перед идеальным браком (как русско-слав.: лучше не жениться), то ведь «слово – учение сие», вместимое или осуществимое только избранниками, во всяком случае относится не к более легкому, а к более трудному, каковым здесь является «ответственность мужа с женой».

Соответственно этому и слова Господа о самоскопцах мы относим к идеально-христианскому браку, а не к безбрачию, как принято. Самооскопление здесь, как и изъятие глаза и отсечение руки у Мф. 5:29-30, берутся, конечно, не в плотяно-физиологическом смысле, вообще неуместном для Нового Завета и в частности для идеологии Евангелия Матфея. Ведь скопчество, как и отсечение рук или изъятие глаз, не уничтожает похотей и вожделений сердечных, а между тем и греховная похоть объявляется Спасителем как прелюбодеяние в сердце своем, то есть мыслится в отношении к идеальному браку как нарушение его чистоты.

Ясно: слова Господа о скопцах, имеющиеся только в Евангелии Матфея, должно брать в отношении к идеально-христианскому браку и разуметь в нравственно-религиозном значении освобождения брачной четы от греховной похоти и преодоления плоти духом в идеально-христианском браке по сходству с другими, подобными же добавлениями в Евангелии Матфея, напр. έικῆ – напрасно при ὀργιζόμενος – гневающийся (Мф. 5:22 во мн.) или παρεκτὸς λόγου πορνείας – кроме распутства (Мф. 5:32) и μὴ ἐπὶ πορνείᾳ – не из-за распутства (Мф. 19:9); – о разводе, или τὸ δὲ περισσὸν τού ἐκ τοῦ πονηροῦ ἐστίν – что сверх да-да и нет-нет при не клянись совсем (Мф. 5:34, 37); – и слова Спасителя о скопцах только усиливают и выявляют τὸν λόγον τοῦτον – это учение об идеально-христианском браке, но не прибавляют новой мысли о безбрачии, по принятому толкованию.

Толкуем так: скопчество может быть двоякого рода – невольное, или телесное, бываемое от природы или зависящее от людей, никакого нравственно-религиозного значения не имеющее в отношении к браку, и добровольное, или духовное, ради Царства Небесного достигаемое через свободное созерцание брачного идеала умом или верой, через свободное к нему влечение сердца или надеждой и через свободно действенное к нему устремление воли или любовью. Это – истинный аскетизм духовного, или идеально-христианского, брака, – самоскопчество ради Царства Небесного, постоянное и неослабное исторжение из себя любострастных глаз и рук, греховной похоти сердечного прелюбодейства, вообще – брачный подвиг преодоления плоти духом, одухотворения плоти и преображения душевного тела в духовное.

Такой идеально-христианский, или духовный, или девственный брак представляет ап. Павел, применяя образ этого брака к таинственно-церковному союзу верующих со Христом в 2 Кор. 11:2: «Я обручил (ἡρμοσάμην – сочетал, соустроил, сорганизовал) вас одному мужу девою чистою представить Христу». Это – «брак честный во всём и ложе нескверное, ибо развратников и прелюбодеев судит Бог» (Евр. 13:4).

Никто из людей в настоящем своем состоянии не в силах достичь – χορῆσαι такой высоты идеально-христианского брака. Даже вмещать и достигать χωροῦσι, χωρεῖν, χωρείτω) этот идеал (τὸν λόγον οῦτον) могут не все, но кому дано, – избранники, герои духа, христианские богатыри. А для остальных, для рядовых, немощных и слабосильных христиан, ради укрепления их и воспитания во Христе Церковь допускает как бы некое приближение недоступного для них брачного идеала к мере их восприемлемости - в расторжении и повторении брака, низводя догму брака, или его идеальность, в канон, или законность. Это – с одной стороны, а с другой, - в таинстве покаяния в тех же целях воспитания и укреплeния о Христе немощных чад своих Церковь оставляет и очищает временные и случайные нарушения чистоты идеально-христианского брака через прелюбодеяние не только сердечное, но даже и телесное.

Итак, «есть скопцы, кои сами оскопили себя для Царства Небесного». Эта цель христианского самооскопления ведет нас к последней и наивысшей духовно-таинственной, или Богочеловеческой, стороне христианского брака, раскрываемой ап. Павлом в Послании к Ефесянам 5:22-33. Цель самооскопления в идеально-христианском браке, по слову Спасителя, есть Царство Небесное. А к этому Царству ведет, в него переходит и с ним сливается Церковь. В Церкви, по ап. Павлу, существо, первооснова и конечная цель христианского брака. «Жены, - говорит апостол, - должны подчиняться своим мужьям как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос Глава Церкви, Он – Спаситель (Своего) тела (то есть Церкви). Но как Церковь подчиняется Христу, так и жены мужьям во всём. Мужья, любите (своих) жен, как и Христос возлюбил (Свою) Церковь... Так должны мужья любить своих жен, как свои тела, – любящий свою жену себя самого любит, ибо никто никогда свою плоть не ненавидел, но питает и греет ее, как и Христос – Церковь (Свою), потому что – члены мы тела Его (от плоти Его и от костей Его, как и жена от мужа), почему оставит человек отца и мать и привяжется к жене (своей), и будут двое в плоть одну. Тайна сия велика, – я говорю в отношении ко Христу и к Церкви».

Апостол возводит брак к таинственным глубинам Богочеловечества Спасителя, поскольку оно осуществляется и проявляется в Церкви, как в Его теле, созидаемом и действуемом ее Богочеловеческой Главой - Спасителем. Брак есть сокращенная и отраженная Церковь – Церковь вмале - такая же таинственно-живая и нераздельная организация мужа с женой, какую представляет мистическое единение Богочеловека со Своим Церковным Телом.

Идеально-христианский брак назначен осуществлять, хотя и вмале и сокращенно, но ту же тайну единения Христа с Церковью - тайну кафоличности Церкви, или ее полной органически-неделимой целостности, тайну собрания, или соборности, пребывания Христа посреди двух или трех, собранных во имя Его (Мф. 18:20). Двух, то есть в супружеской чете истинно-христианского брака, таинственно обвеваемой Духом Христовым, восприемлющей и осуществляющей в себе по мере своих сил Богочеловечество Спасителя, делающей спасение свое (Флп. 2:12). Трех, то есть и в чадах идеально-христианского брака, рождаемых во имя Спасителя-Богочеловека, ведомых ко Христу и воспитываемых по Христу. Совершаясь и существуя во Христе и Церкви, истинно-христианский брак, как самооскопление ради Царства Небесного, должен рождать и воспитывать для Христа и Церкви истинных чад Божиих - духовных, а не душевных; верующих во имя Его (Логоса-Богочеловека) и приемлющих Его, которые не от крови, не от похоти плоти, не от похоти мужа, но от Бога родились (Ин. 1:12-13).

В этом - существо, цель и смысл христианского брака.

По идейной связи с таким значением христианского брак евангелист Матфей вслед за словами Господа о самооскоплени для Царства Небесного помещает рассказ о благословении Христом детей. «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы руки возложил на них и помолился. Ученики же запрещали им. Но Иисус сказал им: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И возложив руки на них, пошел оттуда» (Мф. 19:13-15).

В детях и через детей истинно-христианского брака Церковь как тело Спасителя-Богочеловека, стройно и соборно сочленяясь, истинной любовью возращает всех, а вместе и сама возрастает в Того, Кто есть Глава Церкви и Спаситель Тела, – Богочеловек, из Которого все Тело при действии в меру и соответственно своему назначению каждого члена созидает себя в любви и устрояется в жилище-храм Божий Духом, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного и полный возраст Наполняющего все во всем, доколе человек ветхий, душевный и смертный, сущий по образу Адама, преобразится в человека нового, духовного и безсмертного, сущего по образу Христа Богочеловека, дух преодолеет и преобразит плоть из тела душевного в тело духовное, Христос вообразится во всех, последний враг упразднится – смерть; добро окончательно восторжествует над злом, и Бог будет всё во всём.

Такова тайна христианского брака и Церкви. «Тайна эта велика». «Могущий вмещать да вмещает».

В заключение мы можем сосредоточить наше рассуждение в двух положениях.

1) Вместо необузданного разврата (Рим. 1:24 сл.), наложничества и неограниченного произвола в бракорасторжениях и бракоповторениях («развод по всякой причине» у иудеев; «23 и 21 раз выходить замуж и жениться» - у грекоримлян; современный гражданский брак до свободного соития по произволу, общения мужей и жен и разведения усовершенствованных человеческих пород – у германцев?!) – неограниченное ничем единобрачие, безусловная нерасторжимость, совершенная неповторяемость и духовнотелесная чистота или святая девственность истинно-христианского идеального брака. Это – с одной, внешне-формальной стороны.

2) А по внутренней стороне: вместо только чувственно-плотяного удовлетворения животно-полового инстинкта и экономического, родового, национально-государственного даже общечеловеческого (размножение людей) значения – брак духовно-идеальный, – возможное и доступное для каждой истинно-христианской брачной четы отражение и осуществление тайны собрания и единения Христа с Церковью в Вере-Надежде-Любви, для постепенного преображения человечества через брак и Церковь, в истории движения его к богосовершенству и богочеловечеству, из душевного состояния в духовное, пока Христос совершенно вообразится во всех и Бог будет всё во всём.

Кратко: «Церковность христианского брака».

В браке и Церкви человечество действием Божественной благодати и устремлением своих ума-сердца-воли к Богосовершенству должно возрождаться и преображаться по образу своего Спасителя-Богочеловека.

Богословский Вестник. 1916. Т. 3. 10/11/12. С. 182-230