Осеннее обострение имяборческой ереси

Оригинальный текст можно прочитать на сайте rocormoscow

Архиепископа Владимира Целищева, в прошлом советского гражданина и моряка, эмигрировавшего в США в конце 80-х, начале девяностых годов прошлого века, представлять нет необходимости. Всем, кто знаком с церковной ситуацией на пространствах бывшей Российской Империи и с многочисленными расколами в Русской Православной Церкви Заграницей, этот иерарх известен. Один из ближайших помощников Митрополита Виталия в деле воссоздания нового, православного Синода в Мансонвилле в 2001 г. Защитник старца Первоиерарха от посягательств на его свободу со стороны еп. Михаила Торонтского и синода архиеп. Лавра (Шкурлы). На том, к сожалению, все достойные публичные деяния заканчиваются. В дальнейшем — герой скандалов, знаменитый злоупотреблением властью и не только, а так же создатель карикатурной церковной организации, псевдо РПЦЗ, весьма далёкой от своего прототипа и духовно, и идеологически.

Он едва ли заслуживал бы даже упоминания о своей персоне, если бы не неожиданный демарш, касающийся исповедания Имени Божия.

Долгое пребывание в «благостном безмятежии», или, говоря по-простому, абсолютное нежелание заниматься насущными церковными проблемам, сменилось вдруг у владыки вероучительным энтузиазмом. Что же заставило его вернуться в публичное пространство и вспомнить свой семинарский запас знаний? Оказывается, полемика, развернувшаяся по поводу почитания Имени Божия в группе митр. Филарета (Семовских).

С точки зрения Владимира (Целищева), Филарет (Семовских) — раскольник.  Казалось бы, то, что происходит у «раскольника», в его «раскольничьей» среде совершенно не должно беспокоить «единственного во вселенной» главу такой же «единственной во вселенной» православной русской иерархии. Однако же, почему-то обеспокоило. То ли желание заглушить не потерянную вполне ещё православную совесть, то ли страх оказаться лицом к лицу с проблемой в своей собственной организации, возымели действие. В общем, архиеп. Владимир решил выступить с гневным обличением «имябожия».

Никогда на моей памяти, ни в Катакомбной Церкви, ни в Зарубежной Церкви не уделялось никакого внимания ереси имябожников (или имяславцев, как они сами себя именуют), которые исповедуют совершенно неправославное учение о том, что «имя Божие – есть Сам Бог». Но только в последнее время люди советского безбожного воспитания, богословски, духовно малообразованные, в основном те, кто когда-то были в Московской Патриархии, т.е. в ереси, стали распространять это нелепое учение, - вещает архиеп. Владимир.

Подбодрим владыку: не стоит так сетовать, даже Поместный Собор 1917-1918 г.г. не стал обременять себя такими «пустяками», как выяснение церковного учения о православном почитании Имени Божия. За массой гораздо более насущных административных дел святыню Имени Божия не сочли настолько значимой, чтобы уделить ей первостепенное внимание. Вопрос просто передали в Подотдел Отдела по внутренней миссии. Тем более не обременяли себя этим в РПЦЗ, изначально возглавлявшейся самым отчаянным противником имяславия митр. Антонием (Храповицким). В Катакомбах было не столь однозначно. Там действовали убеждённые имяславцы, в том числе епископ Марк (Новосёлов). Ещё будучи мирянином, почётным членом Московской Духовной Академии, он составил превосходный разбор «Послания Священного Синода» от 18 мая 1913 г. Желающие могут ознакомиться в нашей статье Отклик мирянина на Послание Святейшего Синода.

Высокомерие архиеп. Владимира, однако, забавно. Мнит себя духовно «чистым» и намного более сведущим, чем любые оппоненты из числа таких же бывших граждан СССР, имея в собственном активе благочестивое семейное воспитание и среднее богословское образование в Джорданвиллской семинарии. Маловато для профессорского апломба. Да и до исповедничества подлинного, православного «американские катакомбы» как-то не дотягивают. Но предоставим ему купаться в лучах собственного величия. Он не первый и едва ли последний, кто готов записать всех несогласных с «высоким иерархическим мнением» в «проклятые невежды в законе» (Ин. 7. 49).

Владыка, конечно, несколько увлёкся, утверждая, будто бы «невежественным еретиком» был святой праведный отец Иоанн Кронштадтский... Ах да, простите, он не утверждает это прямо. Всего лишь говорит, что принадлежащая отцу Иоанну мысль «Имя Божие есть Сам Бог» - является «совершенно неправославным учением».

Но далее уже и самая обыкновенная злонамеренная клевета.

«Почти всех имябожников отличают приемы подлога и фальсификации (Лапковский, Лебедев и проч.). Например, в Священном Писании, где говорится об имени Божием, слово «имя» написано с маленькой буквы, но имябожники почти всегда напишут с большой: «Имя», цитируя ложно. Тех же, кто не согласен с этой их ересью, имябожники любят клеветнически обвинять в, выдуманном ими, «имяборчестве». Ложь, клевета, оговор в отношении православных – верные спутники доморощенных «богословов»-имяславцев».

Здесь бы резонно и спросить, где именно в цитатах «злобные имябожники» в словосочетании «Имя Божие» пишут «имя» с большой буквы? В наших цитатах всё оставлено так, как есть в оригинальных текстах. Исключение могут составить только какие-то технические огрехи, опечатки. Таковые могут быть у каждого, что совсем не повод бросаться обвинениями в «подлоге и фальсификации». Что касается наших собственных текстов, то в них, да, чаще всего мы пишем «Имя» с заглавной буквы, из уважения к Имени Божию. Но это, как должно быть понятно нашему «высокопросвещённому» обличителю, есть наше авторское право.

Про «ложь, клевету, оговор» и «доморощенное богословие» спорить не будем. Стандартный набор обвинений имяславия, начиная с митр. Антония (Храповицкого), продолжая прот. Валерием (Рожновым), А. М. Хитровым и прочими богословами рационалистами, и просто клеветниками. Кому, действительно, не плохо было бы примерить на себя все эти малопочтенные ярлыки, уже отчасти выявлено. Убедимся в этом полнее.

«Для нас, православных христиан, без всякого сомнения, имена Божии святы и священны – мы славословим и восхваляем их, благоговейно призывая себе помощь и благодать Божию. Каждый день мы осеняем себя крестным знамением и духовенство благословляет своих пасомых именем Пресвятой Троицы: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». На каждой Утрене мы воспеваем: «Буди имя Господне благословенно от ныне и до века» и «Хвалите имя Господне. Алиллуия» — на полиелейной службе. Ежедневно, произнося молитву «Отче наш...», мы молимся: «да святится имя Твое».

Православный христианин — высокое звание. Записывая себя столь безоговорочно в православные христиане, его высокопреосвященство пытается выдать желаемое за действительное. Для начала, надо было бы уяснить для себя самые очевидные вещи. Ибо для любого православного христианина очевидно, по крайней мере, что Имя Божие благодатно, заключает в себе силу Самого Бога и, естественно, является святыней вполне объективно, независимо от человеческого о ней мнения или употребления. Но разве эту несомненную истину провозгласил для Русской Церкви дореволюционный Синод и его «Послание» от 18 мая 1913 г.?! Не обратное ли тому он утверждает?! Освежим немного в памяти. Вот главная идея «Послания».

«Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство, название предмета, а не сам предмет», оно не содержит «некоей навсегда как бы заключенной в нем или к нему прикрепленной Божественной силы».

Текст «Послания» архиеп. Владимир или накрепко забыл, или в его странном «православии», действительно, нет места восприятию Имени Божия как объективной и великой святыни. Устремляясь в болото рационалистических идей, он довольно неуклюже пытается богословствовать.

«Призывание имен Божиих необходимо, однако, согласно учению Свв. Отцов, необходимо различать имя и сам предмет, который он обозначает. Свв. Отцы неоднократно отвергали тождественность имен и сущностей.

В частности, говоря о сущности, Св. Василий Великий настаивал на том, чтобы мы своим человеческим умом (ограниченным и конечном, иногда подверженном безумию) даже не дерзали бы мыслить о сущности Бога, ибо если мы даже не знаем ничего о своей сущности, то как можем разсуждать о сущности Творца, Который Безконечен?».

Смешно наблюдать, когда кто-то ломится в открытую дверь. Если такое происходит в прямом смысле, то, наверное, есть серьёзный повод для беспокойства о психическом здоровье человека, пытающегося атаковать дверной проём. К счастью, в нашем случае архиеп. Владимир атакует широко распахнутую дверь не буквально. Бремя непомерных архипастырских трудов не позволило ему углубиться в тему и узнать, что имяславию совершенно чуждо учение о том, будто имена Божии, которые мы произносим, могут как-либо выражать саму Божественную сущность (природу) и, тем более, быть тождественными с ней.

Другой нелепостью является механическое перенесение различия между именем и самим предметом, заимствованное из земной реальности, в реальность Божественного бытия. Между сущностью и энергией в Боге различие совершенно иное. А именно так понимало и понимает имяславие Имя Божие, или Божественные имена: как вечную истину, то есть нетварную энергию Бога. Церковь учит, что эта энергия есть Сам Бог.  По этому поводу в частности, у св. Григория Паламы имеется следующее рассуждение:

«Однако же, можно вполне согласно с благочестивым пониманием [догматов] утверждать, что Бог весь целиком посредством их (нетварных энергий. - А. Л.) причаствуется и уразумевается. Ведь Божество разделяется неделимо и не подобно телам, и не является некоей частью его благость, другой частью – мудрость, еще другой – величество или промысл. Но весь Он – Благость; весь – Мудрость; и весь – Величество. Ибо, будучи един, Он не рассекается на каждое из этих [свойств], но в каждом из них – Он весь, и посредством каждого познается всюду единовидно, просто и нераздельно пребывающим и действующим» (Собеседование православного с варлаамитом, подробно опровергающее варлаамитское заблуждение. 45).

За сим в тексте доклада следует некая подборка из Священного Писания — главным образом, ветхозаветного — об Имени Божием. Проследить за мыслью столь высокоучёного иерарха не легко, поэтому понять, с какой целью приведена данная подборка, причём, в далеко не полном виде, не представляется возможным. Попробуем догадаться, исходя из следующего авторского замечания.

«Ибо ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа (Бога), потому что имя Его «ревнитель»; Он Бог ревнитель» (Исх. 34, 14). В Библии Синодального издания 1916 года по старой орфографии имя Господа Бога «ревнитель» прописано с маленькой буквы, а не с большой».

Вон ведь что! Оказывается, если имя написано со строчной буквы, а не заглавной, ничего особенного в нём и нет, так себе, не более, чем простое человеческое прозвище или кличка. Или непревзойдённая мудрость владыки снова неверно истолкована и понята нами? Хорошо, не будем гадать. Зададим только пару вопросов. Как быть с теми именами Божиими, которые всегда пишутся с большой буквы? И как быть с тем, что слово «благодать» пишется с маленькой буквы, хотя, по учению св. Григория Паламы, благодать Божия есть Сам Бог?

Впрочем, не будем отвлекать его наивысочайшепреосвященство от больших дел. Поблагодарим за то хотя бы, что он обратился в своих рассуждениях к Священному Писанию и святым отцам. В группе митр. Филарета (Семовских) и этого простейшего не сумели осилить.

Доказательная часть оказалась бременем непомерным даже для архиеп. Владимира. Ибо, приведённые им святоотеческие тексты не говорят ровным счётом ничего о неправоте имяславия и неправомыслии имяславцев. Бог именуется по Своим свойствам и каждое из слов, составляющих Божественные имена, заимствовано из человеческого языка, где оно выработано «примышлением», то есть  человеческой мыслью. Таковы главные идеи цитат.

Всё сие верно и никто этих святоотеческих мыслей не оспаривает. Архиеп. Владимир снова штурмует открытые ворота. Что ж за напасть такая? Может быть, он, наконец, соизволит понять, в чём заключается великая истина утверждения «Имя Божие есть Сам Бог» и в чём, в связи с этим, несомненная правота имяславия?

Увы, увы, не хочет ни в чём всерьёз разбираться «высокопросвещённый» владыка. Повторяет глупости про будто бы заимствованнное имяславием из еретической теории Евномия учение о выражении в именах Божиих самой неизреченной и непостижимой Божественной сущности. И снова хватается за святоотеческие тексты, направленные против евномианского лжеучения.  Не читал, наверное, толком ничего имяславского? Да нет, кое-что всё же читал.

«Схимонах Иларион, книга которого «На горах Кавказа» послужила источником возникновения имяславия, утверждал: «Может ли быть что-либо без имени? Имя выражает самую сущность предмета и неотделимо от него»; «...имя Господа Иисуса Христа есть Сам Он, Господь Бог. В имени Божием присутствует Сам Бог — всем Своим Существом и (всеми) Своими бесконечными свойствами».

Торжество обвинения! Коль скоро, отец Иларион говорит, что «имя выражает самую сущность предмета», значит, он явно противоречит церковному учению о непостижимости и невыразимости Божественной сущности. Однако, в действительности, это свидетельствует только о том, что отец Иларион был не вполне точен в терминологии. При желании понять автора, а не лукаво ловить его на слове, это не сложно увидеть. Что такое в понимании схимонаха Илариона «сущность предмета»? То же самое, что в богословии определяется как «природа»? Едва ли. Отец Иларион не углубляется в рассуждения о природе и её свойствах, он просто констатирует, что имена выражают некие несомненные истины о предметах. В его понимании, сущность предмета — это истина о нём.

Если воспринимать дело так, то, что же противного учению Церкви сказано кавказским пустынножителем? Разве не есть безусловная истина догмат о триединстве Божества, кратко выраженный в имени Пресвятая Троица?! Или великое Имя Господь Иисус Христос не заключает в себе вечной и нетленной истины о лице Спасителя?! Кто более здесь прав, опытный делатель Иисусовой молитвы, святой жизни отшельник отец Иларион (Домрачёв) или архиепископ Никон (Рождественский), согласно которому имена в принципе, ну и Божественные, в частности, есть условность, ни материально, ни духовно не существующая?!

Для отца Илариона Имя Божие — живая и несомненная реальность, Сам Бог в своей нетварной благодати, нетварной силе или энергии. Его духовный опыт настолько схож с опытом другого известного праведника, отца Иоанна Кронштадтского, что непросто бывает и отличить, где говорит сам о. Иларион, а где он цитирует о. Иоанна. В частности, цитата, использованная архиеп. Владимиром, имеет едва не дословный аналог у кронштадтского пастыря.

"Когда ты про себя или в сердце говоришь или произносишь Имя Божие, Господа, или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом имени ты имеешь все существо Господа: в нем Его благость бесконечная, премудрость беспредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе, потому, т.-е., что имя Его есть Он Сам - единый Бог в трех Лицах, простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся, и в то же время не заключаемое, т.-е. не ограничиваемое им и ничем сущим" (Моя жизнь во Христе. Изд. 4-е. Ютика. Н. I. США. 1988. Т. 2, стр. 129).

В такой постановке вопроса, в общем-то, нет ничего нового. Если иметь в виду одно из значений многогранного понятия «имя Божие», как слова Божия, богооткровенной истины, то Самим Христом Спасителем засвидетельствовано: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин. 6. 63). Изъясняя эту истину, святитель Григорий Нисский рассуждает следующим образом:

«...Богоносные святые вдохновляются силою Духа, и всякое Писание потому называется богодухновенным, что оно есть учение Божественного вдохновения. Если снять телесный покров слова, то остающееся есть Господь, жизнь и дух, по учению великого Павла и по евангельскому слову. Потому что Павел сказал, что обратившийся от буквы к Духу принимает уже не убивающее рабство, а Господа, Который есть животворящий дух, а высокое Евангелие говорит: «глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот есть» (Ин. 6:63), как обнаженные от телесного покрова» (Святитель Григорий Нисский. Опровержение Евномия. Кн. 7. 1).

Весьма примечательную параллель данному высказыванию можно найти у преп. Максима Исповедника.

«Слово Божие или Бог – Слово Отца таинственно присутствует в каждой из Своих заповедей, а Бог Отец естественным и неделимым образом присутствует во всем Слове. Воспринимающий божественную заповедь и исполняющий ее воспринимает в ней и Слово Божие. А воспринимающий через заповедь это Слово совоспринимает и естественно сущих в Нем Отца и [Святого] Духа, Ибо сказано: «Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня, принимает Пославшего Меня» (Ин. 13:20). Поэтому воспринявший заповедь и исполняющий ее таинственно воспринимает [всю] Святую Троицу» (Преп. Максим Исповедник. Главы о богословии и домостроительстве воплощения Сына Божия. Сотница 2. 71).

Вероятно, не нужно никому объяснять, что сказанное здесь отцами Церкви о словах Божиих и Божиих заповедях приложимо вполне и к именам Божиим. Слишком очевидная аксиома. Следовательно, повторяя Евангелие и святых отцов, вполне правильно и православно будет утверждать, что имена Божии заключают в себе таинственное присутствие Божие, а будучи «обнажены от телесного покрова» человеческих слов, они есть «дух и живот», то есть Сам Господь Бог в Своей нетварной силе и славе!

Архиеп. Владимир предусмотрительно не пытается коснуться богословской стороны учения святителя Григория Паламы о силе и славе Божества, о Его нетварной энергии. Богословы группы митр. Филарета (Семовских) не удержались от такого соблазна и наеретичествовали от души. Что и понятно: ибо православное учение о нетварных божественных энергиях подрывает самое основание имяборчества.

«...Божии выступления и энергии, осуществления, оживотворения, умудрения и тому подобное, суть нетварные промыслы (προνοιαι) и благости Бога, и они суть Сам Бог, хотя и не по сущности...», - так учит сам Палама  (О Божественном соединении и разделении. 15). Церковью, на основании этого учения, принят анафематизм против тех, кто отказывается считать, что имя «Бог» принадлежит Божественным энергиям в не меньшей степени, чем Божественной сущности (5-й анафематизм Константинопольского Собора 1351 г.).

Пишущий эти строки неоднократно отвечал на имяборческие аргументы, показывая, что выражение «Имя Божие» в Священном Писании сплошь и рядом употребляется как синоним силы и славы Божией (например, молитва Манассии, где Имя Божие оказывается запечатывающим бездну, или имя, «выше всякого имени» (Флп. 2. 9), которое Бог благоволил дать Спасителю мира).  То есть, слово Божие под Именем Божиим понимает Его нетварную Божественную энергию. Это необходимо отметить как ещё одно значение понятия «Имя Божие». И в этом смысле оно тоже есть Сам Бог, согласно учению Церкви.

И, наконец, важнейшее значение, о котором говорит преп. Максим Исповедник: «...Имя Бога Отца, пребывающее сущностным образом, есть Единородный Сын [Его]» (Толкование на молитву Господню).

В двух последних значениях, т. е. энергии Божией и одного из наименований Единородного Сына Божия, Имя Божие есть Бог без всяких оговорок. В третьем значении — с той оговоркой св. Григория Нисского, о которой было сказано выше: Богом являются не слова, звуки и человеческие мысли («телесный покров слова»), а то, что они отображают и являют — превышающие человеческий разум нетленные, вечные Божественные истины.

Что препятствовало или препятствует именно так понимать Имя Божие? Ответ едва ли можно отыскать в плоскости логики и ясно выраженного святоотеческого учения. В этом случае уместно констатировать такое состояние духовного омрачения, которое архиеп. Владимир верно определил как одержимость бесовской энергией, но неверно отнёс к имяславцам. Всё как раз наоборот! И вот лишнее тому доказательство.

Тщательно собирая из имяборческих свидетельств разного рода сплетни об имяславцах, он не удосуживается хоть немного подвергнуть их критическому анализу и проверке. В результате, повторяет, например, клеветническую чепуху схиархиепископа Петра (Ладыгина) об о. Антонии (Булатовиче). Чего стоит одно только утверждение, будто Александр Ксаверьевич Булатович, будучи командиром кавалерийского эскадрона, в русско-японскую войну по ошибке изрубил и покалечил 2000 русских солдат. Не воевал о. Антоний в русско-японскую войну. Он вышел в отставку в 1903 г. Вышел, имея награды:  орден Святой Анны 2-й степени с мечами,  орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Орден Почётного легиона (за спасение французского гражданина). В период Первой мировой войны к ним добавился наперстный священнический крест на георгиевской ленте. Это — за то, что не редко сам водил солдат в атаку. Принадлежность Александра Булатовича к партии левых эсеров вообще анекдот! Когда бы он, будучи мирским человеком, успел побывать у появившихся в ноябре-декабре 1917 г. левых эсеров?! К тому времени он уже давно был иеромонахом. Осенью 1916 г. вернулся с фронта, с расстроенным здоровьем и занимался церковными делами, а никак не политикой. Столь же «правдоподобны» и все прочие обвинения. В действительности, о. Антоний был весьма заслуженным человеком в миру, настоящим боевым офицером, отважным путешественником, исследователем Эфиопии. Перед ним открывались блестящие мирские перспективы и возможности военной карьеры. Всё это он поменял на монашеские одеяния и возможность жить и трудиться на Святой Афонской Горе. Даже в советские времена, когда отношение к религии и «попам» было резко враждебным, «русскому путешественнику, исследователю Африки» Александру Ксаверьевичу (Булатовичу) поставили в родной Луциковке памятник! До чего честнее и благороднее оказались советские безбожники, нежели иные верующие имяборцы!

Такой же карикатурный и неправдоподобный образ приписывает архиеп. Владимир архимандриту Давиду (Мухранову). Естественно, тоже со слов имяборцев. Желающие могут сами для себя составить представление об афонской смуте и действиях разных лиц из более или мене объективных источников. В качестве таковых можно указать на труды не имяславца, митрополита Московской патриархии Илариона (Алфеева): «Священная тайна Церкви» и его же подборка архивных материалов «Дело об афонских монахах» в Канцелярии Святейшего Синода Российской Церкви» (Богословские труды №39, №40, №41).

В истории о. Давида (Мухранова) есть весьма характерная деталь. Архиеп. Владимир пишет:

«На этом основании – неправославности учения имябожников Священный Кинот Св. Горы Афона подверг запрещению возглавителя движения имяславцев иеросхимонаха Антония (Булатовича) и архимандрита Давида «как злославных», а также отлучил от Церкви весь Андреевский скит.

Константинопольский Патриарх Герман V-й утвердил это решение Кинота Высшей Церковной Властью Константинопольского Патриархата. В грамоте от 5 апреля 1913 года, которую Патриарх Герман V-й отправил на Афон, учение имяславия объявлялось пантеизмом».

Вроде бы, всё гладко, да ясно: «еретик» игумен Давид отлучён Кинотом Афона и патриархом Германом V. Дальше, по закону жанра, конечно же, и по канонам тоже, он должен отречься от ереси и принести покаяние. Отец Давид, действительно, приносит покаяние, но вовсе не в «ереси», а в участии в беспорядках в Андреевском скиту. Патриарх удостаивает его личной аудиенции и благостно позволяет удалиться снова на Афон, под тем условием, что о. Давид не будет вмешиваться в дела управления. И всё! (См. Иеромонах Антоний (Булатович). И паки клевещет на ны ритор Тертилл. А так же: Православная энциклопедия.

Насколько же серьёзным считал сам патриарх Герман V обвинение в мнимой ереси и насколько руководствовался в афонских делах принципом защиты веры, коль скоро позволил тому, кто, с его точки зрения, был еретиком, оставаться при собственном заблуждении, без отречения от такового?!

Очевидно, что никто серьёзно к имяславским спорам в Константинопольской патриархии не отнёсся. Богословы Халкинской школы так откровенно и заявили, что «Апологии» о. Антония (Булатовича) не читали, книги «На горах Кавказа», очевидно, тоже, а судили обо всём на основании каких-то листовок. Имяславцев не вызвали и не выслушали (См. Святое Православие и именобожническая ересь. Харьков. 1916. Стр. 33-36). Но как такое могло быть, когда обсуждался догматический вопрос?! Такое могло быть лишь в том случае, когда судейство заведомо предвзято и преследует какие-то сторонние цели, но не выяснение истины.

То же самое мы видим в поведении современных имяборцев. Никто, практически, не пытается разобраться и понять, что, в действительности, исповедует имяславие, какой смысл имеет знаменитое высказывание отца Иоанна Кронштадтского: «Имя Божие есть Сам Бог», как учили святые отцы об Имени Божием.

И причина, по-видимому, та же, что и у константинопольской иерархии начала XX века: современных архиереев из самых разных групп интересует, прежде всего, не вероучительная истина, а другие, вполне рациональные и материальные вещи. Например, сохранение видимости своей «единственно законной» преемственности с РПЦЗ. Надо выглядеть перед всеми, что мы-де «та самая, истинная и каноничная» Зарубежная Церковь. Поступишься здесь чем-нибудь, даже из весьма спорного исторического наследия, и рискуешь имидж потерять. А то и, вообще, судебные иски от РПЦЗ (МП) получить. И тогда прощай имущество. До богословия ли, при таком раскладе?!

Нет, не будет ни преувеличением, ни оскорблением, с нашей стороны, сказать, что поведение таких иерархов есть духовный разбой и крысятничество. Растаскивая по своим норам достояние Русской Церкви, получая от православных русских людей уважение и архиерейские почести, они без всякого зазрения совести созидают своё личное благополучие, нисколько не беспокоясь ни о русском народе, имя которого присутствует в названии собственной их организации (или — организаций, если иметь в виду не только целищевский синод), ни даже о насущных церковных делах.

Не понимают, бедные, что обманываясь сами и обманывая других, они и со стороны выглядят жалко, смешно, не убедительно, и изнутри труха сплошная, будучи лишены той благодатной силы, которая как светильник сияет в Истинной Церкви.

Словно фокусник из рукава, в конце своего доклада архиеп. Владимир выкладывает самый весомый, как ему кажется, аргумент.

«И, наконец, последний авторитетный аргумент против советских имябожников. Я специально спрашивал Блажен. Митрополита Виталия по поводу имябожия (имяславия). Владыка Виталий ответил: «Имябожие – неправославное учение».

Что бы, интересно, мог ответить на так сформулированный вопрос блаженный старец Митрополит Виталий?! И многое ли было ему известно из истории и богословской проблематики имяславских споров? Наверняка, не многое. А если бы вернуть его в наши дни, здоровым и с ясным умом, и тогда рассказать не имяборческие байки, а подлинную суть дела, каков был бы ответ нашего Первоиерарха?

Оставим это вопросом, потому что ответ, конечно, не известен никому. Зато подлинно известно, что каждый из нас ответственен за те духовные знания, которые даны Богом. В наш информационный век доступность святоотеческих трудов и правдивых исторических знаний стала существенно иной, нежели даже 10-15 лет назад. Теперь не нужно иметь собрание редких и дорогих книг дома, не нужно посещать общественную библиотеку. Святоотеческая сокровищница духовной мудрости и духовного опыта в несколько кликов мышью может оказаться на экране монитора у любого желающего. Громадное преимущество и громадное удобство. Правда, и ответственность такая же.

Поэтому важно, да и не так, в сущности, сложно, разобраться в богословском споре столетней давности. Даже не перелопачивая горы информации, не углубляясь в чтение святых отцов и изучение афонских событий начала XX века, в основных чертах будет понятно, кто отстаивает православное вероучение, а кто является еретиком имяборцем. Достаточно просто сопоставить, кто и как верует в Имя Божие.

1. Священный Синод Российской Церкви в 1913 г.

Приказал веровать в «святое, достопоклоняемое, вожделенное», но обыкновенное, безблагодатное имя. Как такое диковинное сочетание возможно — осталось богословской загадкой.

2. Группа архиеп. Владимира (Целищева).

Не верует никак.

В разбираемом ныне докладе главы этой организации только безудержная критика. Положительное учение об Имени Божием отсутствует. Как и в «Послании» Святейшего Синода от 18 мая 1913 г., Имена Божии награждаются красивыми эпитетами, как «святые и священные», однако в качестве православного учения ровным счётом ничего не предлагается.

3. Группа митр. Филарета (Семовских).

Считает Имя Божие «понятием, освящаемым Богом». Т. е. верует в «понятие».

При всей абсурдности такого определения, всё же налицо некий прогресс. Имя Божие представляется в виде хоть какой-то «освящаемой» реальности.

4. Православная Церковь.

«И рече бог к моисею, глаголя: аз есмь [сый]. И рече: тако речеши сыном израилевым: [сый] посла мя к вам. И рече бог паки к моисею: тако речеши сыном израилевым: господь бог отец наших, бог авраамов и бог исааков и бог иаковль, посла мя к вам: сие мое есть имя вечное и память родов родом...» (Исх. 3. 14-15).

«...Но живу аз, и присно живет имя мое, и наполнит слава господня всю землю...» (Числ. 14. 21).

«Будет имя его благословено во веки, прежде солнца пребывает имя его: и благословятся в нем вся колена земная, вси языцы ублажат его» (Пс. 71. 17).

«Знамения же веровавшим сия последуют: именем моим бесы ижденут: языки возглаголютъ новы: змия возмут: аще и что смертно испиют, не вредит их: на недужныя руки возложат, и здрави будут» (Мк. 16. 17-18).

«Тогда петр, исполнився духа свята, рече къ ним: князи людстии и старцы израилевы, аще мы днесь истязуеми есмы о благодеянии человека немощна, о чесом сей спасеся, разумно буди всем вам и всем людемъ израилевым, яко во имя иисуса христа назореа, егоже вы распясте, егоже бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав: сей есть камень укореный от вас зиждущих, бывый во главу угла, и несть ни о единемъ же инем спасения: несть бо иного имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам» (Деян. 4. 8-12).

«Темже и бог его превознесе и дарова ему имя, еже паче всякаго имене, да о имени иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко господь иисусъ христос в славу бога отца» (Флп. 2. 9)

«...Бог, будучи невидимым и непостижимым, неисследимым и неописуемым, бесстрастным, бессмертным, единым Царем царствующих и Господом господствующих, не имеет ничего общего ни с ангелами, ни с людьми и ни с каким другим творением; потому что Он есть Творец, а все прочее твари, Он Промыслитель, а все прочее находится под Его промышлением. Итак Бог находится вне всякой сотворенной твари и потому имя Его не имеет ничего общего ни с чем» (Деяния Вс. Соб. Т 7. VII Вс. Соб. Из правил шестого вселенского собора, правило 22-е. «Как следует понимать, что имени Божия нельзя ни смешивать, ни обобщать ни с чем, – и как должно смотреть на всякое пророческое изречение, порицающее идолов»).

«ИСПОВЕДУЕМ ЛИ МЫ СВЯТОСТЬ ИМЕНИ БОЖЬЕГО?

Имя Божие свято и, без сомнения, свято само в себе. «Свято имя Его» (Лк.1:49).

КАК ИМЯ БОЖИЕ МОЖЕТ ЕЩЁ И СВЯТИТЬСЯ?

Оно может еще святиться в людях, т.е. вечная святость Его в них может являться.

КАКИМ ОБРАЗОМ ИМЯ БОЖИЕ МОЖЕТ СВЯТИТЬСЯ?

Происходит это следующим образом. Во-первых, когда мы, имея в мыслях и в сердце имя Божие, так живем, как требует Его святость, и такой жизнью прославляем Бога; во-вторых, когда, видя нашу добрую жизнь, и другие прославляют Бога. «Тако да просветится (так да светит) свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже на Небесех» (Мф.5:16)» (Митрополит Филарет (Дроздов). Пространный Православный Катeхизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Часть третья. О Надежде. О Молитве Господней. О первом прошении).

«Боже, во имя Твое спаси мя». Просит, чтобы спас не иным чем, но именем Своим. Поелику призываю имя Твое, то этим самым именем даруй мне спасение» (Святитель Афанасий Великий. Толкование на псалом 53).

«Свято по естеству имя Божие, говорим ли мы то, или не говорим. Но, поелику в согрешающих иногда оскверняется, по оному: «вами имя Мое всегда хулится во языцех» (Ис. 52; 5 Рим. 2: 24). Для того молимся, чтобы в нас имя Божие святилось: не потому, что будто, не быв святым, начнет оно быть святым, но потому, что в нас оно святым делается, когда сами освящаемся и достойное святыни делаем» (Святитель Кирилл Иерусалимский. Огласительные и тайноводственные поучения. Москва. 1900. Репринт. Австралийско-Новозеландская епархия РПЦЗ. 1991. Стр. 333).

«Этому имени нет ничего равного; оно всегда дивно: «Имя твое, – говорится, – как разлитое миро» (Песн.1:2). И кто произнес его, тот Вдруг исполнился благоухания. «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12:3). Вот как столь много совершается этим именем! Если слово: «Во имя Отца и сына и Святого Духа» (Мф.28:19) ты произнес с верой, то ты все совершил. Смотри, сколько ты сделал: ты воссоздал человека, и произвел все прочее, в таинстве крещения» (Святитель Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Колоссянам. 9. 2).

«Слова человеческие текучи и пусты. Слово же Божие есть живое и действенное. Равным образом и истина Божия есть паче ума и слова человеческого, Бог непреложный, сый и живый» (Преподобный Симеон Новый Богослов. Слово 62).

«Рим.1:5. через Которого мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере.

Заметь признательность. Ничего, говорит, нет нашего, но все получено нами чрез Сына...

Благодать получили «покорять вере все народы» мы, – не я один, но и прочие апостолы: ибо Павел не обошел всех народов; разве скажет кто-нибудь, что если не при жизни, то по смерти он ходит ко всем народам через послание. А веровали бы, слыша об имени Христа, а не о сущности Его; ибо чудеса творило имя Христово, и оно само требует веры, потому что и его нельзя постигнуть разумом» (Блаженный Феофилакт Болгарский. Толкование на Послание к Римлянам святого апостола Павла. 1. 5).

"Сие спасительное имя Иисус прежде всех веков, в Троическом Совете, было предуготовано, написано и до сего времени было хранимо для нашего избавления, теперь же, как бесценный жемчуг, принесено было из небесной сокровищницы для искупления человеческого рода и открыто всем Иосифом. В этом имени открыты безвестная и тайная премудрости Божией (Пс. 50,8). Это имя, как солнце, озарило своим сиянием мир, по слову пророка: Возсияет вам, боящимся имене Моего, Солнце правды (Мал. 4,2). Как благовонное миро, оно напоило своим ароматом вселенную: миро, — сказано в Писании, — излияное имя Твое (Песн. 1,2), не в сосуде оставшееся миро — имя Его, но вылитое. Ибо пока миро хранится в сосуде, до тех пор и благовоние его удерживается внутри; когда же оно прольется, то тотчас наполняет воздух благоуханием. Неизвестна была сила имени Иисусова, пока скрывалась в Предвечном Совете, как бы в сосуде. Но как скоро то имя излилось с небес на землю, то тотчас же, как ароматное миро <...> наполнило вселенную благоуханием благодати, и все народы ныне исповедуют, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Фил. 2,11)." (Димитрий Ростовский. Слово на Обрезание Христово. Жития святых, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. Книга пятая. М, 1904. С. 6-7).

"Имя Божие само в себе как свято, так и славно и препрославлено, и потому от нас не требует прославления. И как солнце, хвалят его или хулят, всегда светло само в себе пребывает и лучи света своего во всю поднебесную испускает, так и имя Божие, славится ли, или хулится человеками, — всегда равно, всегда славно, свято и страшно пребывает, и лучи славы своей издает. Издает в созданиях, ибо «небеса проповедуют славу Божию» (Пс.18:2), и «вся земля полна славы Его» (Ис.6:3). Издает в дивных и страшных делах Его, преславных чудесах Его. И потому слава имени Его как от хуления человеческого не умаляется, так и от прославления не умножается. Ибо слава имени Божия вечна, бесконечна и неизменна, как и Сам Бог, и потому ни умножиться, ни умалиться в себе не может <...> Великое имя Божие заключает в себе Божественные Его свойства, никакой твари не сообщаемые, но Ему единому принадлежащие, как-то: единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правда, святость, истина, духовное существо, и прочие. Эти собственные свойства открывает нам Святой Дух в Своем Слове, и по-разному изображает их ради просвещения нашего и прославления имени Божия». (Тихон Задонский. Об истинном христианстве, кн. 2, ст. 3, гл. 2, § 313—314).

"Имя Божие есть Сам Бог. Потому говорится: "не приемли Имени Господа Бога твоего всуе" (Исх. 20,7). Или: "защитит тя Имя Бога Иаковля" (Пс. 19,2). Или "изведи из темницы душу мою, исповедатися Имени Твоему". (Пс. 141,8). Как Господь есть препростое Существо, препростый Дух, то Он в одном слове, в одной мысли — весь всецело, и в то же время — везде, во всей твари. Потому призови только имя Господне: ты призовешь Господа - Спасителя верующих, и спасешься. "Всяк, иже призовет Имя Господне, спасется" (Деян. 2, 21). — "Призови Мя — имя Мое — в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя" (Пс. 49,15) (Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. Изд. 4-е. Переиздано в Ютика, Н. I., США. 1988. Т. 2, стр. 310).

5. Имяславцы.

«По выражению Свв. Отцев: Имя Божие — есть Сам Бог, разумеется, что имя Божие есть выражение самой Истины, и что имя Божие — неотделимо от Бога, и в таком разуме говорится: имя Божие — есть Сам Бог» (Соборное рассуждение о Имени Господа нашего Иисуса Христа в пустыни Новая Фиваида на Афоне. Забытые страницы русского имяславия. Паломник. 2001. Стр. 28).

«Мы, нижеподписавшиеся афонские иноки, безвинно обиженные. В дополнение нашего прошения, поданного 15 октября 1917 г. во Всероссийский Церковный Собор, приносим слезную жалобу на архиепископа Никона, бывшего члена Св. Синода, который совершил над нами неслыханное в истории Церкви издевательство, поругание, избиение и изгнание из святых обителей, в силу своего самопроизвольного распоряжения, по несправедливому обвинению нас настоятелями Мисаилом и Иеронимом в том, [что] якобы мы, почитая имя Господа нашего Иисуса Христа самим Богом, обожествляем имяначертание и имязвучие имени Божия, то есть письменное изображение и идею человеческого слова. Такое нас обвинение настоятелями есть сущая клевета. Исповедуя веру во имя Божие, мы, в произношении имени Иисус Христова, разумеем не другое что, как Самого Господа. Того почитаем истинным Богом, кого именуем Иисусом Христом. Так мы понимаем и исполняем заповедь небесного Бога Отца о вере во имя Сына Его Иисуса Христа; как возвещает нам святый апостол Иоанн Богослов говоря: И сия есть заповедь Его (Бога Отца) да веруем во имя Сына Его Иисуса Христа (1-е пос. 3, 23). А так же и слова блаженного Феофилакта, который говорит, что имя Иисуса Христа есть Бог, равно как и имя Отца и имя Святаго Духа...

Имя Божие есть не только имя, как утверждает Синодальное послание. Оно есть непостижимое Божие Величие, заключающее в себе Божественные Его свойства. Именем Божиим совершаются спасительные таинства. Им содержится весь мир. Призыванием имени Божия очищаемся от грехов, освящаемся и спасаемся (Рим. 10, 13). Оно непостижимо и требует веры. И Его должно исповедовать самим Богом и почитать Боголепно (Свт. Иоанн Златоуст и свят. Тихон Задонский)» (Жалоба афонских иноков во Всероссийский Церковный Собор. Забытые страницы русского имяславия. Стр. 323-325).

«Ныне наступает давно ожидавшийся час соборного рассмотрения происшедшего на Святой Горе спора об Имени Господнем, и от Священного Собора ожидается решение:

1. Подобает ли Имени Божию воздавать БОГОЛЕПНОЕ почитание или, как выразился святитель Тихон Задонский, "отдавать всякое почтение как САМОМУ БОГУ", не отделяя в сознании своем Имя Божие от Бога, или же только ОТНОСИТЕЛЬНОЕ, как того требует от нас Святейший Синод указом от 29 августа 1913 года.
2. Подобает ли Имя Божие почитать за БОЖЕСТВЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ, и в этом смысле за БОЖЕСТВЕННУЮ ЭНЕРГИЮ И БОЖЕСТВО, или довлеет его считать только словесным СИМВОЛОМ тварного происхождения, и только напоминающим о Боге.

III. Подобает ли верить в ДЕЙСТВЕННУЮ СИЛУ Имени Господня в таинствах, в чудесах и в молитве, или видеть в нем ПРОСТОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СЛОВО, никакой Божественной СИЛЫ В СЕБЕ НЕ ИМЕЮЩЕЕ и не дающее именующему реального соприкосновения с Самим Богом. Так как нас с самого начала спора несправедливо обвиняли, будто мы обожествляем "САМОЕ" тварное имя по внешней его стороне, и даже будто "ОТОЖДЕСТВЛЯЕМ" это "САМОЕ" имя "С САМОЙ СУЩНОСТЬЮ" Сущего и "СЛИВАЕМ" с ней, то мы считаем долгом еще раз заявить, что мы никогда не обожествляли "самого имени" и никогда ни в одном исповедании нашем не выражались, будто "САМОЕ ИМЯ - БОГ", но во всех наших исповеданиях, начиная с 1909 года, совершенно определенно говорили, что, называя вместе с отцом Иоанном Кронштадтским Имя Божие "Самим Богом", мы это делаем в том же смысле, как и отец Иоанн Кронштадтский, веруя в НЕОТДЕЛИМОЕ ПРИСУТСТВИЕ Бога во Имени Своем, но не в смысле обожествления самого тварного имени по внешней его стороне и отвлеченно от Бога. Ибо если Бог сознается нами присутствующим во Имени Своем, то и мы должны относиться к Имени Его как к Нему Самому.

Неповинны мы также и в приписываемом нам патриаршей грамотой от 5 апреля 1913 года "ИПОСТАСНОМ ОТОЖДЕСТВЛЕНИИ САМОГО ИМЕНИ ИИСУС с Самим Иисусом". Неповинны мы и в приписывании Имени Господню магической силы и в мнении, будто эта сила кроется в произношении самого звукового сочетания. Но с самого начала мы неуклонно повторяли, что если мы допускаем называть Имя Божие Самим Богом, то не по внешней звуковой его стороне, но понимая его как Божественное откровение, за которым Церковь признает достоинство Божества и, согласно с катехизисом, который поэтому о Имени Господнем говорит, что оно - "Свято САМО В СЕБЕ", или как выразился святитель Кирилл Иерусалимский — "Имя Божие ПО ЕСТЕСТВУ СВЯТО", и Иоанн Златоуст — "что оно ЧУДНО ПО СУЩЕСТВУ своему, ЭТО НЕСОМНЕННО". Но наши противники непонятным для нас образом превращали совершенно православное почитание Имени Божия в Самого Бога и выражение наше "Имя Божие — Сам Бог" — в неприемлемое и для нас утверждение: "САМОЕ ИМЯ — Бог", чего мы никогда не говорили. Противники приписывали нам мнение, будто мы отвлеченно взятое, вне связи с Лицом Богочеловека, САМОЕ имя Иисус считаем Богом, даже тогда, когда его носили сыны: Сирахов, Иоседеков и Навин...

 Есть у Бога и посвященные Ему рукотворенные святыни на земле, которые сделались Святынями не сами по себе, не по естеству своему, но ради того, что люди посвятили их Богу призыванием над ними Имени Господня, и они ради этого сделались "Божиими", и Бог признал их, ради призывания Имени Его над ними, Своими и освятил их. Но Имя Божие не люди изобрели и посвятили Богу, но Сам Бог открыл его о Себе и Сам его Себе присвоил и тем освятил, почему и невозможно отделить Имя Божие от Бога ни в нашем сознании (ибо сознательно наименовав Имя Господне, мы не можем не знать, что имеем в виду наименовать Самого Бога, а не иное что), ни в отношении к Богу, ибо Бог всегда признает Имя Свое принадлежащим Себе и, присутствуя везде нераздельно и непостижимо всем существом Своим, благодатно и могущественно проявляет Себя в этом ДОСТОЯНИИ Своем.

...И одних слов Божиих, сказанных в Ветхом Завете: "Живу Аз и ПРИСНО ЖИВЕТ ИМЯ Мое" (Числ. 14, 21), и слов Господа нашего Иисуса Христа — "ИМЕНЕМ МОИМ бесы ижденут" (Мк. 16, 17) было бы достаточно для признания Церковью необходимости почитать Имя Господне БОГОЛЕПНО, как Его ЖИВОЕ СЛОВО, а не считать его за обыкновенное человеческое, почитать его как Его БОЖЕСТВЕННУЮ СИЛУ, а следовательно, как Его ЭНЕРГИЮ И БОЖЕСТВО, а не считать его за тварь... Имя Его — "ПРИСНО ЖИВО", а следовательно, к тварным словесным символам ни в коем случае отнесено быть не может, но должно необходимо быть признанным ЖИВЫМ И ВЕЧНЫМ ГЛАГОЛОМ ЕГО ОТКРОВЕНИЯ, а следовательно — ЭНЕРГИЕЙ Его.

Также и в Новом Завете: если Сам Господь говорит, что "ИМЕНЕМ" Его будут изгоняться бесы, то какой же православный может осмелиться противоречить прямому смыслу этих слов, никакой притчи в себе не заключающих и никакого перетолкования не допускающих, и наперекор Господу утверждать, что "НЕ ИМЕНЕМ" изгоняются бесы, а чем-то другим...

Если же, по свидетельству Самого Бога, Имя Его "ПРИСНО ЖИВО" и есть Его СИЛА, то из этого необходимо следует, что оно есть Его ЭНЕРГИЯ (понимай по внутренней, таинственной его стороне, а не в смысле букв и звуков или отвлеченной идеи). Но если оно есть Его Энергия, то Церковь на Константинопольских соборах XV века признала Божество всякой Божественной энергии и предала анафеме Варлаама и всех единомысленных ему, не признавших этого.

Имя Господне дано нам как средство для реального соприкосновения С САМИМ БОГОМ, как луч Его Божественного Света для озарения нашей души, с самых первых дней существования Церкви, со времен Эноса, "иже звати Имя Господне". По тому самому и Господь Иисус Христос положил первым прошением в молитве Господней "да святится ИМЯ Твое", заповедал крестить "ВО ИМЯ", просить всего "ВО ИМЯ". Все это не допускает возможности ограничивать значение Имени Господня в деле благочестия, приравнивая его лишь к с словесному символу, от которого тайна нашего богообщения существенно зависеть не может, но заставляет нас видеть во Имени Господнем НЕОБХОДИМЕЙШЕЕ И РЕАЛЬНОЕ божественное звено, служащее для нашего соединения с Богом, РЕАЛЬНЫЙ И БОЖЕСТВЕННЫЙ ЛУЧ ЕГО ОТКРОВЕННОГО СВЕТА, в котором мы можем созерцать, по мере чистоты нашего сердечного ока, и трисолнечное Солнце-Бога» (Обращение исповедников Имени Господня к суду Священного Собора. 1 августа 1918 г).

Итак, имяславие верит в Имя Божие как Самого Бога. Всякому человеку, именующему себя православным христианином, предоставляется возможность сравнить и выбрать, какая вера в Имя Божие более согласна с учением Церкви Христовой:

как простое, безблагодатное человеческое слово;

как человеческое «понятие, освящаемое Богом»;

как только словесную икону Бога, имеющую такое же относительное и временное значение, что и прочие вещественные символы и святыни;

как вечную силу и славу Божества, Его истину, Его слово, то есть нетварную Божественную энергию, или — Самого Бога, согласно с учением святителя Григория Паламы.

Ответ, кажется, очевиден. Но дай Бог всем выбрать именно этот ответ, единственно правильный и, как следствие, единственно спасительный!

Алексей Лебедев.

21.10.2017 г.

Оригинальный текст можно прочитать на сайте rocormoscow